Бурение грунтовых зондов, установка энергетических колодцев

ДОЛГОЕ время дрова оставались единственным источником тепловой энергии. Прежде всего, их применяли D быту, для отопления и приготовления пищи. Однако очень рано началось использование дров и в производстве.

Приблизительно за 10 тысяч лет до н. э. появились кирпичи из обожженной глины. Процесс их производства требовал боль­шого количества дров. По оценкам современных исследователей, объем использованной в производстве древесины в 150 раз пре­вышал объем полученных кирпичей[116]. Запасы леса тогда, навер­ное, должны были бы казаться безграничными, и вряд ли немно­гочисленное население, обитавшее в зоне лесов, в течение не­скольких тысячелетий испытывало какой-либо дефицит дров.

Известно, что с острой нехваткой леса в качестве топлива на значительных территориях Индия и Китай столкнулись в 1 тыс, до н. э. В эпоху палеолита 70% территории 18 исторических про­винций Китая были заняты лесами, сейчас эта доля составляет лишь 8%, эрозия почвы (в эпоху палеолита нулевая) охватила сегодня 34% китайской территории, на возделываемые земли приходится 12%2. Массовое сведение лесов приняло заметные масштабы уже 2,5 тысяч лет назад. Аналогичные проблемы воз­никли тогда же в Древней Греции, где также быстро развивались ремесла. Ни гончарное, ни кирпичное, ни кузнечное, ни ювелир —

миг производство не могли обойтись без большого количества 1|»ии.

Про Древнюю Грецию А. Дж. Тойнби пишет: "Исчезновение Итон заставило аттических архитекторов рисовать не в камне, а в и[117] [118] репе…"3.

В значительной мере именно из-за нехватки дров греки при­менили вместо знакомого им железа бронзу, производство кото­рой требовало меньше топлива. Так, битва при Марафоне в V в. ю н. э. велась бронзовым оружием4.

На примыкающей к Средиземному морю территории Евро­пы и в Турции сегодня леса покрывают не более 5% первона — чшп. но лесистой поверхности. Еще хуже обстоит дело в странах М. ириба (Тунис, Алжир, Марокко, Ливия, Мавритания, Западная • очара) и Ближнего Востока, где на месте прежних лесов появи — ііісь пустыни. Во времена Ганнибала на юге современного Туни — III водились слоны, ныне там пустыня5. Уже в эпоху античности п рритория, населенная берберами, от Ливии до Марокко, поте­рн на половину своих лесов6.

Историкам пока не известны достоверные причины упадка цивилизации майя, внезапно наступившего в конце 1 тысячелетия нашей эры7. Существует версия, что одним из важных факторов, приведших к краху Старой империи майя, было чрезмерно бы — I Iрое уничтожение лесов8. Правда, А. Дж. Тойнби полагает, что гкмо существование майянской цивилизации было ответом на вызов тропического леса9.

С VI и до X в. н. э. экономическая жизнь в Западной Европе ымерла, лесов было достаточно, населения — значительно мень-

Ц

ше, чем в период Римской империи, и проблема дров не возника­ла.

В начале Средневековья 90% территории Европы было по крыто лесами[119] [120] [121]. И только с конца первого тысячелетия н. э. нача лись сведение и раскорчевка лесов и распашка освободившейся от леса территории.

По замечанию Ж. Ле Гоффа, средневековая цивилизация это мир дерева, которое было универсальным материалом, требо вавшимся везде: и в качестве топлива, и для строительства зда ний и кораблей, и для производства большинства орудий труда"

Середина XI — конец XIII в. — время не только бурного эко­номического роста, но и исключительно интенсивного сведения лесов в Западной Европе. С конца XIII в. государства стали огру ничивать вырубание лесов, между площадью пашенных земель и площадью лесов установилось относительно стабильное отношс* ние’2.

Уже в XIII в. Англия испытывала в некоторых местах столь жестокую нехватку леса, что вязанка хвороста стоила столько же, сколько бушель пшеницы[122]. В XIV и XV веках — после эпидемии чумы — население Англии уменьшилось; в 1300 г. население Аш лии составляло 3,7 млн. чел., в 1400 г. — всего лишь 2,3 млн чел.[123]; многие поля заросли лесом. Демографический и экономи ческий спад уменьшили потребность в дровах, они на какое-ти время перестали быть фактором, сдерживающим рост производ­ства. В XVI веке леса вновь подверглись столь интенсивной экс* плуатации, что стал ощущаться чрезвычайно острый недостаток дров.

С 1451-1500 по 1633-1642 годы в Великобритании цены на фона увеличились на 680%, а общий индекс цен — на 191%15. і )i пбенно большим было сведение лесов вокруг растущих горо — ЮІІ, именно в этот период в Англии началась урбанизация насе­ления: доля городских жителей возросла с 10% в 1530-х годах до *’% к 1690-х годах16.

Нехватка собственного леса очень рано заставила Англию прибегнуть к его импорту; первые суда с норвежским лесом при­пини в Англию в 1230 году17. Лес стал одним из главных предме­ти жепорта из Европы в мусульманские страны, где деревья іириме лесов Ливана и Магриба) были, как известно, редкостью18. І’ніумеется, импортируемый, и значит, дорогой лес в качестве отлива не использовался. Но его изобилие в Западной Европе пін сравнению с мусульманскими странами) стало одним из фак — трон более быстрого экономического развития в ту эпоху.

Крупнейшим промышленным потребителем дров стала ме — ошнургия, о чем пойдет речь в следующем параграфе. Для полу — ІГІІНИ 50 кг железа в Средние века требовалось сжечь 25 кубо — мпров дров19

Годовое производство черных металлов в Западной Европе в И25 г. составляло приблизительно 100 тыс. тонн20. В начале XVI ирьи дров для производства черных металлов в Европе, в общем — III, хватало, проблемы возникали в отдельных регионах — Англии, ( сперной Италии.

n Ncf J. U. The Rise of the British Coal Industry. Vol. 1. L., 1932. P.158. Maurice C., Smithson C. W. The Doomsday Myth. 10000 Years of Economic I iMs Stanford, 1984. P.74.

11 c «impel J. La revolution industriellc du Moyen Age. P., 1975. P.83.

Ле Гофф Ж. Указ. соч. С. 192.

14 (iimpel J. La revolution industriclle du Moyen Age. P., 1975. P.79.

Nef J. U. The Conquest of the Material World. Chicago-L., 1964. P. 114.

*

Среднеевропейское подушевое производство железа состав­ляло (без России): в 1500 г. — 1,2-1,3 кг; в 1530 г. — 1,3-1,5 кг; и 1700 г. — 1,6-2,0 кг; в 1750 в. — 2,1 -2,4 кґ[124].

В Англии и Уэльсе на душу населения производство железе было тогда значительно выше среднеевропейского уровня: в 1540 г. — 2,6-3,0 кг; в 1640 г. — 6,0-7,0 кг; в 1788 г. — 8,0-8,5 кг[125]. Однако и леса Британии сводились быстрее, чем на континенте, раньше стала ощущаться их нехватка.

В 1558 и 1581 гг. английская королева издала законы, за­прещавшие употреблять лес для получения древесного угли, нужного железоделательной промышленности[126].

Елизавета 1 также ограничила число металлургических заво­дов в некоторых графствах и запретила их строительство ближе 22 миль от Лондона[127]. Лес в больших количествах нужен был для строительства кораблей — накануне столкновения с испанской "Непобедимой Армадой" Англия создавала флот, а также для выплавки цветных металлов, изготовления стекла, выварки соли, приготовления пива и эля.

Во второй декаде XVII в. начался значительнбый импорі древесины в Великобританию, что требовало больших затрат ни перевозку. Говорили, что после пожара 1666 г. Лондон был от­строен на импортном лесе[128].

В XVI в. не только английской, но и всей поднимавшейся европейской промышленности требовалось все больше топлиии Топливом оставались, прежде всего, дрова. Леса еще сохранялись в Центральной и Северной Европе, однако в Средиземноморье и*

ІЧ. ІЛО чрезвычайно мало. Нехватка древесины ощущалась в Вене­ции и Северной Италии в целом[129], можно предположить, что де­фицит топлива усилил отставание городских республик Северной II пиши, в XII — XV пв. лидировавших в экономическом развитии І. шадной Европы, изменил соотношение экономических и поли- тческих сил в Европе.

Дрова как источник топлива для многих технологических процессов были совершенно незаменимы, районы, где лесов было мало — включая Северную Италию — не могли развивать в доста — ючпых масштабах наиболее важные тогда отрасли промышлен­ности, в том числе — металлургическую.

Ряд исследователей полагает, что обозначившийся с XVI в. "дровяной кризис" по своему воздействию на европейскую эко­номику сравним с современным нефтяным кризисом[130]. Причем к концу XVII в. нехватка древесины приняла кризисный характер в большинстве стран Западной Европы[131].

Этот кризис проявлялся, в частности, в том, что с начала XVI в. до 1642 г. цены на древесный уголь в Англии увеличились и 5 раз больше, чем на каменный[132]. И в других странах рост цен їм дрова и древесный уголь опережал общий индекс роста цен.

Наряду с металлургией, в довольно больших количествах тиливо требовалось для одного из важнейших производств эпо­хи Средневековья — солеваренья. Дошедшее до нас наиболее ран­нее письменное свидетельство о существовании на Руси соляных іііірциц относится к 1137 г.[133], но безусловно, что соляное варницы существовали и раньше. В одном из центров солеваренья — Ста­рой Руссе — варницы потребляли ежегодно десятки тысяч сажен

дров. Уже в XVII в. из-за этого леса поблизости к Старой Руссе оказались истощенными[134]. Академик М. Н. Тихомиров отмечает, что существовавшие в средневековой Руси солеварницы требова­ли непрерывной доставки дров, и эта деятельность осуществля­лась другими людьми, не теми, кто был занят солевареньем и чренах или дренах[135].

Наибольшее количество дров шло на бытовые нужды. П России топка избы по-белому в XVIII в. требовала на одну печь примерно 24 кубометра дров в год. В южных безлесных районах. России в XVIII в. печи топили "по-черному", экономя топливо: при топке "по-белому" его требовалось гораздо больше. В каче­стве топлива использовали также солому, бурьян, кизяк и т. д. Именно из-за отсутствия леса (а значит, дров) крестьянские жи­лища были очень маленькими[136].

Дрова нужно было получать из ближайших лесов: при пере­возке дров гужевым транспортом на 4 км их цена удваивалась[137].

И растущий дефицит, и возраставшие расстояния перевозки привели к тому, что в XVIII в. во Франции цены на лес росли бы­стрее, чем цены на любые другие товары[138].

Считается общепризнанным, что накануне промышленной революции два взаимосвязанных фактора сдерживали рост бри­танской экономики: нехватка леса и дефицит энергии[139].

Но не только Англия и Франция страдали от истощения удобно расположенных лесов. В Центральном районе России уже в начале XVIII в. стал ощущаться недостаток древесного топлива, связанный с истощением лесов. Несмотря на огромную потреб- иметь в железе, Петр 1 в 1703 г. приказал "в Тульском, Крапивен — 1 ком и Алексинском уездах, равно как в г. Туле и в Серпухове у ні якого чина людей истребить плавильные ручные домны". Для ■и. пюлнения этого задания был командирован стольник Тютчев. С целью сохранения лесов в 1753 и 1754 гг. были изданы сенатские указы о закрытии всех железных, винокуренных и стеклянных тводов на расстоянии 200 верст от Москвы37.

В XVIII в. в Англии дрова и древесный уголь везде, где можно, заменялись углем каменным. Но, например, во Франции в 1789 г. потребление каменного угля составило 840 тыс. тонн, а древесного — почти в 24 раза больше — 20 млн. тонн38.

И даже в 1850 г., когда добыча каменного угля во Франции і ославляла 5 млн. тонн, а потребление, благодаря экспорту, было еще больше — 7 млн. тонн, древесный уголь все еще преобладал: по было потреблено 10 млн. тонн39.

В США основным топливом для паровозов несколько деся — гилетий служили дрова. Так, в 1859 г. не более 10% паровозов уитребляли каменный уголь40. В энергетическом балансе США каменный уголь возобладал над деревом только в 1887 г.41 В 1910 і. доля дров в энергетическом потреблении США составила око­ло 10%42.

Таким образом, топливно-энергетической основой промыш­ленной революции, наряду с каменным углем, долго оставались дрова. Во время доминирования и первого, и второго технологи­ческого укладов (по С. Ю.Глазьеву)43, везде, за исключением Англии, широко применяться стали дрова, в качестве одной из [140] составляющих энергетической базы. Более того, дрова достаточ­но широко продолжали использовать (в США, например) и при переходе к третьему технологическому укладу. Напомним, что по

С. Глазьеву, период доминирования первого технологического уклада — 1770-1830-е годы, второго — 1830-1880-е годы, третьего — 1880-1930-е годы. В ядро второго технологического уклада входит угольная промышленность[141].

В России в первой половине XIX в. паровые машины рабо­тали преимущественно на дровах[142] [143] [144], и еще долго промышленная революция имела преимущественно дровяное топливное обеспе­чение.

В конце 70-х годов XIX в. 71,3% котлов паровых машин н России отапливалось дровами, и лишь 10,8% — углем, 1,9% — торфом4Г’. Паровой двигатель — это технология второго уклада (если, опять, следовать С. Ю.Глазьеву), а дрова пришли из дойн- дустриальной эпохи. Топливно-энергетическая база обладаем свойством предельно широкой альтернативности, устаревшие источники топлива могут обеспечивать работу передовых отрас­лей; ничего похожего на эту альтернативность в обрабатывающей промышленности нет: устаревшие технологии довольно быстро (по историческим меркам) заменяются новыми. И ручная прялки XVII в., и прядильная машина XVIII в. в XX веке существовали только в музеях, а дрова продолжали занимать отдельную строку в топливно-энергетических балансах.

По расчетам Л. Б. Кафенгауза, в российском балансе потреб­ления топлива промышленностью и железными дорогами на дро­ва приходилось 56,2% в 1887 г., 29,8% в 1900 г., 22,9% в 1913 г.4’

Падение доли дров произошло не за счет абсолютного сокраще — ШІ1І их заготовки и потребления, а вследствие более быстрого роста угледобычи и нефтедобычи.

Потребление дров русской промышленностью увеличилось г 1892 по 1911 годы на 22%48. Росло и потребление дров желез­ными дорогами — с 1890 по 1913 годы почти на 65%49.

В 1908 г. древесное топливо составляло 83,2% всего топлив — нош баланса уральской промышленности. А в топливном балансе і уоерний Севера удельный вес дров был 98-99%50.

В начале XX в. сельское население России потребляло в і родием 0,375 тонн условного топлива в год на душу. Бытовое потребление почти полностью базировалось на древесном толли­нг’1 В общем топливно-энергетическом потреблении — вместе с пытвым — на дрова в 1908 г. пришлось 57,9%52.

Использовался и древесный уголь, он шел в балансах от — дгш. ной от дров строкой. В 1908 г. в России (в границах СССР на нимало 1939 г.) потребление древесного угля составило 969,1 тыс. 11)1 їм (в условном топливе — 901,0 тыс. тонн), из них в промыш — інмшости — 955,4 тыс. тонн, железнодорожном транспорте — 13,7 нас. тонн. Доля древесного угля в балансе потребления — менее 1%’3.

Более широким, чем дрова является понятие "биомассы", куда входят и хворост, и отходы древесного производства, и рас — кчшя, которые дров в привычном понимании не дают. В Средней Л іии в топливном балансе не только городов, но и промышлен-

,к Количество топлива, потребленного фабриками и заводами в 1908, 1910 и |*>11 гг., цены за 1908 г. Изд. Совета съездов горнопромышленников юга России. Харьков, 1911.

” Пробст А. Е. Основные проблемы географического размещения топливного чімиІістваСССР. М.-Л„ 1939. С.284,362.

Пробст А. Е. Основные проблемы географического размещения топливного чч іиПства СССР. М.-Л., 1939. С.30.

" Пробст А. Е. Указ. соч. С.63.

‘2 Рассчитано по: Пробст А. Е Указ. соч. С.65.

” Пробст А. Е. Основные проблемы географического размещения топливного чи інііства СССР. М.-Л., 1939. С.65.

ности, в XIX веке решающая роль принадлежала саксаулу. Пг многочисленные заросли саксаула быстро уничтожались, что приводило к появлению сильных песчаных заносов. На вырубку саксаулов были введены ограничения, однако альтернативной) топлива долго найти не удавалось. В 1910 г. в Ташкент саксаул доставлялся со станций Соло-Тюбе (за 436 км, поставка — 5,9 тыс, тонн), Тартугай (за 413 км, поставка — 6,1 тыс. тонн), Байгукам (за 393 км, поставка — 4 тыс. тонн) и других[145].

В середине 1920-х годов известный советский энергетик Л. К. Рамзин выступил с идеей широкого использования в качен — ве топлива соломы. Выступая в 1924 г. на энергетической конфг ренции в Лондоне, он заявил: "В России ежегодно солома могли бы доставить около 6,5 млн. тонн условного топлива… За 200 леї — около 4,5 млрд, тонн условного топлива”. Л. К.Рамзин обращал особое внимание на ресурсы соломы в СССР, подчеркивал, чиї их удельный вес в совокупных топливных ресурсах в СССР зип чительно больше, чем в мире в целом (0,9% и 0,5% соответствен но). Ученый считал солому весьма перспективным источником топлива в СССР в течение ближайших 200 лет[146]. Энергетики и і других стран идеи Рамзина не поддержали. Позже, коїли Л. К.Рамзин проходил по делу "Промпартии”, против него выдои гались такие обвинения: "Идея использования низкокалорийною топлива, в том числе соломы, для целей получения тепловой энергии, Рамзиным была сведена к использованию этого топлиии для тракторов вместо нефтепродуктов. Таким образом, с одной стороны, была смазана идея использования соломы вообще, а < другой — соломенный вариант был выставлен в качестве одної и из основных для решений энергетической проблемы с целью JU держать в нефтепереработке развитие крекинг-процесса"[147].

Дрова оставались важным источником тепловой энергии в іппіие всего XX века. В начале 1930-х годов в Швеции древес­ное топливо составляло около 25% всего энергетического баланса ирины и около 80% потребления топлива для бытовых нужд. В Кпинде в 1931-1932 годах на дрова приходилось около 30% топ­ившого баланса (без гидроэнергии)57.

В развивающихся странах доминирующая роль дров сохра­нились гораздо дольше. Еще в середине XX в. в Бразилии на дро — я<| приходилось 85% всей использованной энергии58.

С огласно оценке, данной в 1980 г. английским исследовате­лем К. Опеншоу, от 40 до 50% населения мира зависит полностью шш и значительной степени от древесины как источника энергии з їй приготовления пищи и обогрева жилища59.

Мировое потребление древесины в качестве топлива в 1973 і і оставляло 1300 млн. тонн в угольном эквиваленте, угля — 1800 мин тонн, нефти — 3600 млн. тонн угольного эквивалента60. Дре — ич нос топливо уступает по объему потребления нефти и углю, мо, возможно, все еще занимает первое место по числу людей, щнпрые им пользуются.

Половина потребленного в 1980 г. древесного топлива шла tin приготовление пищи, 30% — на обогрев жилища61.

В конце XX века в большинстве развивающихся стран по — ігінлніощая часть энергетического потребления обеспечивается за г*нч )нергии биомассы (древесина, технические культуры, отхо — «1.1 сельскохозяйственного производства), составляющей в на-

” Пробст А. Е. Основные проблемы географического размещения топливного «и mile іва СССР. М.-Л., 1939. С.27.

Ayres Е., Scarlott С. Energy Sources — The Wealth of the World.

Нілу York, 1952. P.27.

Vl t tpenshaw K. Woodfuel — a Time for Re-assessment. // Energy in the Developing Win lil lid. by V. Smil and W. Knowland. Oxford, 1980.

"" Energy in the Developing World. Ed. by V. Smil and W. Knowland. iMinil. 1980. P.78.

Energy in the Developing World. Ed. by V. Smil and W. Knowland. і Mind, 1980. P.85.

*

стоящее время не менее 2/5 их общего энергетического потреби ления. В ряде стран этот показатель значительно выше — напри мер, в Бангладеш доходит до 90%[148].

Интерес к дровам (и биомассе в целом) в развитых странах усилился в конце XX века в связи с быстро растущим интересом к возобновляемым источникам энергии. В структуре баланса по» требления энергии в США в 1997 г. на возобновляемые неточнії» ки приходилось 8%, а в группе возобновляемых источников * биомасса составляла 38%f’ ♦

Комментарии запрещены.