Морское право в эру феодализма
Международное морское право в эру феодализма и перехода к капитализму
Феодализм и феодальные дела породили патримониальный (вотчинный) взор на местность. Феодальное право не проводило различия меж собственностью на землю и водные места и властью над ними. Оно считало, что собственность на землю и воду была источником власти над территорией. Монарх признавался верховным собственником в стране и владельцем верховной власти.
Феодальные страны распространили этот взор и на прилегающие к суше морские места, которые они рассматривали в качестве «наследия», приобретаемого совместно с береговой территорией. В погоне за расширением собственной власти они объявляли собственной собственностью целые моря и океаны либо их части.
Английские повелители, начиная с X века, объявляли себя королями «британского океана», либо «английских морей». При всем этом границы «английских морей» специально не указывались, что давало возможность расширять их зависимо от реальной силы британской монархии. В средние века подобные претензии были выдвинуты и многими другими государствами. Генуя претендовала на Лигурийское море и Лионский залив. Дания распространяла собственный суверенитет на Балтийское и Северное моря и на проливы, их соединяющие, также на часть океана меж берегами Норвегии, Исландии и Гренландии. За проход зарубежных судов через проливы Зунд и Бельты она взимала зундские пошлины. Суда, отказывавшиеся платить эти пошлины, захватывали либо же топили с помощью пушек крепости Кронборг.
Феодальные страны в подчиненных им морях воспрещали иноземцам заниматься рыболовством и другим промыслом, а время от времени совсем воспрещали зарубежное судоходство. Венеция, к примеру, добивалась получения у нее разрешения на проход зарубежных судов через Адриатическое море.
В 1432 году повелитель Дании и Норвегии Эрик заявил, что он никому не позволит без его специального разрешения заниматься рыболовством в морях, примыкающих к Норвегии. И позднее, в XVII веке, Дания претендовала на исключительное право рыболовства в водах, омывающих Исландию и Гренландию. В 1609 и 1636 годах Великобритания издала акты, которые добивались от иноземцев получения разрешения британского короля на рыболовство в Северном море. Попытка голландцев в 1636 году заняться этим промыслом без разрешения Великобритании привела к тому, что они подверглись нападению британских военных кораблей и были принуждены уплатить 30 тыщ фунтов стерлингов за разрешения.
Одним из очень соответствующих проявлений вотчинных притязаний на владение морями было так называемое «право салюта», другими словами право феодального страны добиваться отдачи зарубежными судами почестей его флагу в морях, находившихся под его юрисдикцией. Этот церемониал рассматривался как символ признания зарубежными судами (как следует, другими странами) верховенства в этих морях данного страны. Часто такового рода притязания на почести сопровождались насилием и жестокостями. Особым упорством в притязаниях на «право салюта» отличалась Великобритания, которая предписывала своим военным кораблям в случае игнорирования зарубежными судами требований салютовать британскому флагу «применять различные усилия, чтоб приневолить их сделать это».
Наивысшего размаха притязания феодальных стран на обладание морями достигнули скоро после величавых географических открытий конца XV и начала XVI века. Путешествие в Америку Христофора Колумба, посадка Васко да Гама на берегах Индии, установление морского пути вокруг Африки и мыса Хорошей Надежды, проникновение португальцев в Бразилию — открыли широкие перспективы для захвата заокеанских земель более сильными государствами тех пор. Открытия, изготовленные подданными Португалии и Испании, породили у испанского и португальского монархов рвение завладеть вновь открытыми землями и морями, установить монопольное господство над миром. На этой почве у Португалии и Испании появились жестокие распри, чуть не переросшие в войну. В конце концов им удалось условиться о дележе земель и морей. В 1493 году папа Александр VI утвердил этот раздел. На базе папской буллы и последовавших за нею испано-португальских договоров 1494 и 1529 годов Испания и Португалия разделили меж собой не только лишь многие земли, омываемые водами Атлантического, Тихого и Индийского океанов, да и гигантскую часть аква пространств этих 3-х океанов.
Но воплощение испано-португальских планов противоречило беспристрастным потребностям исторического развития. В этот период в недрах феодального общества укреплялся и развивался капиталистический метод производства, который привел к широкому выпуску продуктов, созданных для реализации. Величавые географические открытия, вскружившие головы испанского и португальского монархов и толкнувшие их на путь дележа мира, существенно ускорили развитие капитализма и вызвали такие последствия, которые шли вразрез с намерениями Испании и Португалии закрепить господство над миром. В конечном итоге эти действия нанесли гибельный удар по феодальным притязаниям на обладание морями. «Открытие Америки и морского пути вокруг Африки, — писали К. Маркс и Ф. Энгельс (т. 10 с. 56), — сделало для подымающейся буржуазии новое поле деятельности. Ост-индский и китайский рынки, колонизация Америки, обмен с колониями, повышение количества средств обмена и продуктов вообщем дали невиданный до того времени толчок торговле, мореплаванию, индустрии и тем вызвали в распадавшемся феодальном обществе резвое развитие революционного элемента».
Несметные богатства вновь открытых государств и невиданные прибыли, которые давала торговля с ними, тянули туда не только лишь испанских и португальских колонизаторов, да и буржуазию других государств, и, сначала, Великобритании и Франции. Феодальные же барьеры и преграды закрывали дорогу другим соперникам по ограблению вновь открытых земель.
В отношении мореплавания требования равенства вылились в борьбу за признание морей открытыми для использования всех государств, в выступления против суверенитета отдельных стран над морями. Даже Великобритания, которая в то время не задумывалась отрешаться от собственных притязаний на «английские моря», в конце XVI и начале XVII века отторгала подобные притязания других государств.
В XVII веке в защиту свободы морей решительно и поочередно выступила буржуазия Голландии, преобразовавшейся к тому времени в более развитую капиталистическую страну. Принцип свободы морей она выдвинула как против собственных испано-португальских, так и против британских соперников. Обоснование требование свободы морей получило в известной книжке голландского юриста Гуго Гроция «Свободное море» («Mare liberum»), размещенной в 1609 году. Это прогрессивное требование напористо пробивало для себя дорогу и, завоевывая все большее число приверженцев, получило шаг за шагом признание в практике стран.
Окончательное утверждение принципа свободы открытого моря в качестве общепризнанного начала интернационального права вышло существенно позднее, во 2-ой половине XVIII века. К этому времени этот принцип уже не встречал возражений в доктрине интернационального права. В 1756 году Ваттель, отметив, что право на судоходство и рыболовство в открытом море является общим правом всех людей, писал: «Нация, желающая без основания присвоить исключительное право на море и поддерживать его силой, наносит вред всем цивилизациям, общее право которых она нарушает. И все имеют основание слиться для её обуздания».
Принцип свободы открытого моря крепко укрепился и в практике стран. Большая награда в этом принадлежит Рф. Ещё в 1588 году российское правительство в ответ на просьбу британцев закрыть Белоснежное море для всех зарубежных судов, не считая британских, заявило: «Божию дорогу,
океан-море, как можно перенять, унять либо затворить». В особенности же интенсивно в защиту свободы плавания на морях Наша родина стала выступать в XVIII веке, когда она захватила выходы к Балтийскому и Черному морям и перевоплотился в большое морское правительство. Начиная со времени Петра I в протяжении около 100 лет, борьба за обеспечение свободного мореплавания становится одним из принципиальных средств расширения наружной торговли Рф и ослаблении британской гегемонии. Наша родина упрямо стремилась достигнуть ликвидации «права на салют», которое было эмблемой неравенства стран в отношении использования морем.
В Ништадский контракт, заключенный Россией и Швецией в 1721 году, после окончания Северной войны, было включено особое постановление о том, что военные корабли договаривающихся сторон будут взаимно салютовать друг дружке и соблюдать в этом полное равенство. В 1787 году Наша родина подписала контракт с Францией об отмене салюта в открытом море. В том же году ею была заключена конвенция с царством 2-ух Сицилий, а в 1798 году — с Португалией о том, что салют в открытом море будет выполняться только кораблями, командиры которых имеют разные чины. В 1801 и 1809 годах Наша родина заключила особые договоры со Швецией о салютах военных кораблей в открытом море на базе полного равенства. В 1829 году она подписала конвенцию с Данией об отмене салюта в открытом море.
В особенности упрямый нрав носила борьба Рф против произвола Великобритании на морях во время войн, которые велись британской буржуазией в XVIII веке за торговое и колониальное господство. Эта борьба беспристрастно сыграла гигантскую роль в утверждении принципа свободы моря в интернациональных отношениях. В процессе обозначенных войн английские военные корабли, используя своё приемущество на море, уничтожали и грабили не только лишь корабли собственных врагов, да и торговые суда нейтральных государств. По мере собственных сил этим занимались и другие воюющие державы. Такие деяния причиняли очень осязаемый вред экономике нейтральных стран, выступивших ввиду этого за обеспечение свободы судоходства на морских просторах.
Интересы нейтральных государств отыскали очень точное выражение и обоснование в декларации Рф дворам Лондонскому, Версальскому и Мадридскому, размещенной 28 февраля 1780 года и известной под заглавием Декларации о вооруженном нейтралитете. В Декларации российское правительство выложило главные начала свободы судоходства и торговли и объявило право нейтральных государств вооруженной силой защищаться против нарушения этих начал.
Правила, сформулированные в Декларации 1780 года, скоро получили широкую поддержку и договорное оформление в конвенциях, заключенных меж Россией и другими нейтральными странами. Эти правила были приняты Францией и Испанией, находившимися в то время в состоянии войны с Англией. Последняя обязана была также считаться с ними, но стопроцентно и формальным образом признала их исключительно в 1856 году, подписав Декларацию о морской войне.
Признание принципа свободы открытого моря было результатом потребности стран во глобальных экономических связях, также рвения буржуазии к овладению новыми рынками сбыта и источниками сырья. Но понятие свободы открытого моря не было всераспространено на все части моря, потому что конкретные причины другого порядка вызвали потребность в установлении особенных правовых режимов для неких частей моря. Так, заинтригованность прибрежных государств в сохранении за собой исключительного права на рыболовство в прилежащих к ним частях моря, также в обеспечении собственной безопасности со стороны моря добивались признания суверенитета этих стран над примыкающими к их берегам морскими зонами, нареченными территориальными водами.
Это событие учитывалось еще Г. Гроцием, который в обоснование ширины территориального моря положил дальнобойность берегового орудия. Его точка зрения соответствовала официальной позиции голландского правительства, которое в процессе переговоров с Англией сначала XVII века по вопросам рыболовства выступило за ширину территориального моря, определяемую дальностью полета пушечного снаряда.
Развитие промысловых флотов в XVII веке потребовало признать за всеми государствами право на свободу рыболовства в открытом море, и претенденты на монопольное обладание морями принуждены были сдавать свои позиции, в особенности под нажимом более сильных врагов. Но признание свободы рыболовства в морях происходило сразу с установлением исключительных прав прибрежного страны на рыболовство в морских водах, омывающих его побережье, другими словами территориальных водах. К примеру, в XVII веке за Данией было признано исключительное право рыболовства в полосе, омывающей берега Исландии, шириной в 24 морские мили, а в отношении британских судов — только в полосе шириной в 16 морских миль.
Спустя немногим более столетия, в 1745 году, Дания установила 4-мильную ширину собственных территориальных вод. Скоро такая же ширина территориальных вод была установлена Швецией. В 1760 году Испания обусловила ширину собственных территориальных вод в 6 морских миль. Акты обозначенных стран гласили об одновременном становлении концепции свободы открытого моря и концепции территориальных вод.
Ваттель, который был одним из более поочередных защитников свободы моря посреди XVIII века, считал право страны на территориальные воды неоспоримым по двум основаниям: во-1-х, так как богатства моря около побережья не являются неисчерпаемыми и, во-2-х, так как свободное и всеобщее использование морем поблизости берегов могло бы причинить вред безопасности прибрежного страны.
Оживление торговли в Западной Европе, явившееся приемущественно результатом Крестовых походов XI века, содействовало возникновению ряда других кодексов.
С развитием торговли и мореплавания росло число сборников, в каких формировались разные правила, касавшиеся торгового мореплавания: в VII веке и позднее действовал кодекс византийского права (Базилика); в X веке — морские обычаи, применявшиеся в городке Амальфи (Италия); на Атлантическом побережье в XII — XIV веках применялись Олеронские правила, либо Олеронские свитки (Lex de Oleron); в Средиземноморье в XIV-XV веках действовали обширно известные в то время морские правила Консолато дель маре (Consolato del Mare); в XVII веке получил огромную по тем временам известность морской ордонанс Людовика XIV; на Балтике в XV, XVI — XVIII веках действовали Законы Висби, Кодекс Ганзы и Гуидон де ля мер (Guidon de la Mer). Примерно в это время имел хождение британский сборник морских обычаев, который именовался «Черная книжка Адмиралтейства».
Сейчас мы коротко разглядим некие из этих правовых актов.
Базилика (Basilika) — это кодекс византийского права, относящийся к VII веку. Он регулировал торговлю Леванта. Отличие его от предшествовавших кодексов заключается в том, что в нем инкорпорировано положительное, а не обыденное право и обязательность его покоилась на воле правителя, а не на согласии негоциантов. В кодексе изложены главные принципы, в почти всех случаях дополненные особыми примерами, взятыми из Родосского морского права.
Последующим по времени кодексом является Tabula Amalfitana; он относится к X веку и содержит морские обычаи, применявшиеся в городке Амальфи в Италии.
Иерусалимские ассизы (Assizes de Jerussalem). Морское право Леванта в предстоящем развивалось под воздействием крестоносцев, которые, сталкиваясь на собственном пути со значительными группами торговцев и моряков на берегах Средиземного моря, организовывали для разрешения споров свои собственные суды. Решение споров средством поединка, применявшееся при штатских требованиях, было совсем неприемлемо при разбирательстве морских дел. Потому право, используемое в сделанных крестоносцами судах, покоилось на обычаях негоциантов. Был разработан этот кодекс и применение его было вверено консулам либо морским магистратам, предназначение которых в такие принципиальные торговые порты, как Генуя, Венеция и Марсель, вошло тогда в обычай.
Олеронские свитки (Rolls d`Oleron либо Lex de Oleron). На Атлантическом побережье, где торговля получила огромное развитие благодаря связям со Средиземноморьем во время крестовых походов, возникновение и распространение этого кодекса явилось значимым шагом вперед. Выдвигались разные теории о происхождении этих правил; более возможной считается версия, согласно которой Олеронские правила не что другое, как сборник решений, вынесенных морским трибуналом острова Олерона, близ Бордо, ставшего принципиальным торговым центром в XII веке и предоставившего значимый флот, отплывший под управлением Ричарда I для освобождения Святой земли.
Каково бы ни было происхождение этих правил, они служили систематизированным кодексом того периода, когда еще не было законодательства по вопросам морского права, и представляли так кропотливую запись обычаев, сложившихся в торговле меж атлантическими портами Франции, что захватили резвое признание и были равномерно восприняты всеми государствами Западной Европы. На юге они были приняты Испанией и отсюда оказывали влияние на торговые обычаи государств Средиземного моря. Но конкретно на севере эти правила получили наибольшее распространение. По приказу Ричарда I они были переведены в Великобритании, и в британском Суде Адмиралтейства им придавалось особенное значение как эдикту британского короля. Скоро Олеронские правила оказались признанным кодексом морского права. Принн ссылается на решение по делу Pilk v. Venore, вынесенное в 1351 году мэром и судебными приставами Бристоля; в этом решении авторитетность «Lex de Oleron» признается неоспоримо. Во Франции эти правила были доказаны ордонансом 1364 года, но признаны были, возможно, еще ранее. Во Фландрии «Решения городка Дамм» («Judgments of Damme») дословно воспроизводят 1-ые 24 статьи сборника. Не считая того, «Пурпурная книга» городка Брюгге, размещенная во 2-ой половине XIV века, притязала на то, чтоб быть полным переводом сборника.
Законы Висби. О воздействии Олеронских правил можно судить по кодексу, известному под заглавием «Законы Висби», либо «Морские законы острова Готланда» — это сборник, состоящий из 3-х частей, одна из которых представляет собой другую редакцию Олеронских правил вместе с выдержками из законов городка Амстердама и статутов ганзейского городка Любека. Торговля на Балтийском море существенно ожила со времени основания в XIII веке Ганзейского союза торговых городов, порты которого простирались от Балтики до Темного моря и одним из основных торговых центров был город Брюгге. Конкретно тут ганзейские негоцианты вступили в дела с теми, кто использовал Олеронские правила, и оказались под их сильным воздействием. Понятно, что в XV веке негоцианты Висби выработали себе правила, которыми они должны были управляться, и в 1505 году в Копенгагене на саксонском языке был размещен текст морских законов Висби.
Кодекс Ганзы. Другим сборником, действовавшим в районе государств Балтийского моря, является этот сборник законов, изданных Ганзейским союзом сначала XVII века, когда мощь его уже приходила в упадок. Ещё в XIV веке делались пробы сотворения одного кодекса для регулирования деловых отношений союза, но соперничество и маленькая зависть в течение 3-х веков препятствовали достижению соглашения. Доктор Курике в 1667 году опубликовал в Гамбурге на германском языке оригинал с латинским переводом этого пересмотренного кодекса 1614года. Да и тогда этот кодекс не был полным, а содержал только особенные обычаи и статуты отдельных городов и приемущественно основывался на обычных принципах римского права.
Более приметное собрание морских законов Великобритании содержится в старой «Черной книжке Адмиралтейства», начатой, возможно, в царствование Эдуарда III и продолженной при Ричарде II и Генрихе IV. Книжка, по-видимому, была написана в целях сотворения собственного рода практического пособия либо сборника норм морского права, которыми следовало управляться в Суде Адмирала. Документы, находящиеся в книжке, составлены на старом нормандском языке, но по предложению сэра Леолина Дженкинса были переведены на британский язык Томасом Бедфордом в период царствования Карла II. Происхождение многих «статей» и правил, содержавшихся в «Черной книге», следует находить в Domesdays Books приморских самоуправляющихся городов, которые имели собственные суды, применявшие с очень ранешних времен нормы обыденного морского права к английским и зарубежным мореплавателям и негоциантам.
А именно, книжка Domesday Ипсвича дает возможность гласить об обыкновенном праве времен Ричарда I. Велвуд утверждает, что «Эдуард III, основываясь на официальном запросе 18 более ознакомленных в морских делах лиц, созванных в Куинборо из разных мест Великобритании в 1375 году, выложил некие правила, относящиеся к адмиралтейству и мореплаванию на древнем французском языке, о чем можно судить по сохранившейся подлинной написанной на пергаменте книжке; правила эти потом были переведены некоторым Томасом Рафтоном на латинский язык под заглавием «De officio admiralitatis Angliae». Некие из этих «статей» основывались на Олеронских правилах и потом были включены в «Черную книжку Адмиралтейства». Особенное издание этих «статей» было также подготовлено для Томаса Бофора — позже графа Дорсетского и барона Экзетерского, назначенного около 1425 года лордом Высочайшим адмиралом. В конце XVIII века начальный текст «Черной книги» пропал, но, к счастью, библиотека адмиралтейства сохранила копию её, которая была кропотливо сверена с разными документами и манускриптами, хранящимися в Английском музее. Таким макаром, Траверс Твисс имел возможность в 1871 году опубликовать ценное и четкое издание Темной книжки в четырёх томах, содержащее научно обоснованное введение и обильные примечания. В библиотеке коллегии адвокатов имелся также британский манускрипт под заглавием ?Извлечения из наших Олеронских правил и старой «Чёрной книги»?, который, но, после ликвидации коллегии адвокатов законом 1857 года о суде по завещаниям стал труднодоступным. В Шотландии древним полным трактатом по вопросам морского права является трактат, озаглавленный «Морские законы», в каком Джеймс Бальфур «собрал воедино» все акты парламента, «Практику, Олеронские правила и законы Висби». По-видимому, трактат был написан в 1579 году, хотя и был размещен только спустя полтора столетия.
В XIV веке в странах Средиземного моря появились именитые Consolato del Mare. К этому времени после упадка, наступившего вследствие падения Римской империи, и препятствий, чинимых грабежами нормандских и сарацинских пиратов, вновь ожила торговля. Марсель, Барселона и Валенсия стали большими центрами торговли Средиземноморья, в то время как генуэзцы вели морем оживленную торговлю шерстью с Фландрией.
В то время было огромное обилие местных статутов, издаваемых «Consulandos» либо самоуправляющимися объединениями негоциантов в больших портах и используемых в судах выборными «консулами» либо «судьями-консулами», к компетенции которых были отнесены все вопросы, связанные с операциями на море. Эти местные законы были написаны на латинском языке, в то время не известном большинству негоциантов. Потому возникновение в XIV веке изложенного на каталонском наречии сборника всех местных законов, обычаев и обыкновений, всераспространенных в границах Средиземноморья, и в первый раз, возможно, изданного в Барселоне, имело большущее значение для негоциантов и моряков того периода, а равно и для арбитров — консулов, отправлявших правосудие в больших портах. Так как в сборнике не делалось пробы выложить нормы, которые должны были иметь всеобщее применение, а просто сводились воедино уже действующие принципы, этот сборник захватил доверие адекватномыслящего торгового мира и был признан в качестве закона с общего согласия государств Средиземного моря.
В период средних веков «Consolato» являлось основным регулятором отношений на Средиземном море до того времени, пока со становлением суверенных стран внутригосударственное законодательство не вытеснило нормы обыденного морского права, правда часто заимствуя многие из их. Примером этого может служить история «Guidon de la Mer» — сборника, показавшегося в Руане в самом начале XVII века. Сначало это был личный сборник норм морского права, закрепленных обычаем, изданный для оказания помощи консулам Руана в отправлении правосудия по делам, связанным со страхованием, рассмотрение которых было отнесено к компетенции консулов французским эдиктом 1556 года. Нормы, находящиеся в «Guidon», послужили основой для известного французского ордонанса, изданного Людовиком XIV в 1681 году.
Все эти сборники правил и обычаев касались приемущественно имущественных и административных вопросов, возникающих у судовладельцев в процессе торгового мореплавания. Они не регулировали отношений стран по вопросам мореплавания, хотя надлежащие морские страны учитывали перечисленные кодексы и сборники морских обычаев в собственной государственной практике.