Бурение грунтовых зондов, установка энергетических колодцев

Индивидуальные пространственно-временные континуумы

Очевидно, не одна только Земля, да и каждое мощное тело располагает в абсолютном пространстве Вселенной сво­им индивидуальным пространственно-временным континуумом. Имея дело с системой 2-ух и поболее мощных тел, хоть какой ПП-ВК может быть удачно применен, как мировой прос­транственно-временной каркас, на фоне которого справедли­вым будет проводить различные измерения и наблюдения. В этом смысле все индивидуальные континуумы равноправны меж собой и посреди их нет привилегированной системы от­счета. Решающее слово при выборе системы отсчета, в каж­дом определенном случае, остается за наблюдателем. Конкретно местопребывание наблюдающего определяет выбор персональ­ного пространства-времени, на уровне светонесущего ордина­ра которого будет разворачиваться глобальная картина внеш­него мира.

К примеру, для нас, людей живущих на земле, вся информация о событиях, происходящих в окружающем кос­мическом безбрежии, приходит и разворачивается на уровне светоносного ординара земного индивидуального пространства-времени. Это событие обуславливает персональность, адресную ориентированность регистрируемой земным наблю­дателем глобальной картины окружающего мира. А именно, мы должны отлично для себя представлять, что центр массы нашей планетки, являясь начальной точкой земного ПП-ВК, полностью закономерно приходится для земного наблюдающего и абсолют­ным центром Вселенной. К воззванию Земли вокруг Солн­ца, можно придти только умственным методом. Зарегис­трировать это движение при помощи земных тестов не представляется вероятным, о чем свидетельствуют результа­ты наблюдений Майкельсона-Морли. Стало быть, наши пра­щуры, полагая, что мир существует так, как мы его непосред­ственно воспринимаем и, что Земля есть центр мироздания, совсем не грешили против правды. Земля, совместно со своим пер­сональным пространством-времени, вправду приходит­ся для нас тем единственным и незыблемым мировым карка­сом, на фоне которого протекают и регистрируются земляна­ми любые действия происходящие во Вселенной.

Сейчас самое время вспомнить священное Писание и обра­титься к пророку Моисею. По книжке «Бытие», на 1-ый денек творчески-образовательных актов Божественного мироз­дания приходится сотворение: Неба, Земли и света. Заверша­ются стихотворения, посвященные первому деньку возникнове­ния мира, словами «день один». Как понятно, в еврейском подлиннике формулировка «день один» несет на для себя не столько порядковую, сколько количественную смысловую нагрузку. Потому все сообщения, связанные с первым деньком Величавого творения, следует принимать, как нераздельный творчески-образовательный акт. Тут неуместна наша обы­денная хронометрическая мера с двадцатичетырехчасовой длительностью земных суток. В Библии не сказано, как длительно либо кратко продолжался 1-ый денек творения мира. Принципиально осознавать, но, что все происходящее в сей день должно рассматриваться, как сводное одноактное действие, не допускающее независящего появления Неба, Земли либо света в отрыве друг от друга.

Появление света в 1-ый денек творения мира, неод­нократно подвергалось критике и ставило под колебание логи­ку Божественного промысла. Согласно Моисеева повествова­ния, рождение небесных светил выпадает на 4-ый денек творения и об этом прямо говорится в стихах, посвященных четвертому деньку. Тогда неизбежен вопрос, о каком конкретно свете гласит святое Писание, если в 1-ый денек творения такое движение мира все небесные светила отсутствовали?

Подозревать про­рока Моисея в легкомыслии, было бы очень доверчивым за­нятием.

В согласовании с логикой реального теоретического исс­ледования, можно представить, что повествуя о возникно­вении Неба, Земли и света в 1-ый денек творения, пророк заявляет о единовременном происхождении Земли, ее персо­нального пространственно-временного континуума и способ­ности последнего нести на для себя световолновую информацию. Наличие в абсолютном пространстве Вселенной земного ПП-ВК и его возможности работать как светоносная среда, невоз­можно без присутствия массы Земли. Вобщем, как и невоз­можно существование Земли без твоего индивидуального прос­транства-времени, снабженного световыми постулатами. Эти три физические категории органично взаимообусловлены меж собой. Ни одна из их не подразумевает автономного присутствия во Вселенной и это было понятно пророку Мо­исею. В Библии написано, что Бог отделил свет от тьмы. Другими словами, Он сделал из маточной материи абсолютного простран­ства (являющегося тьмою — вследствие неспособности нести на для себя электрическую информацию) светоносную прост­ранственно-временную среду. Если б Земля была создана без собственного индивидуального пространственно-временного конти­нуума, она оказалась бы не в состоянии подавать о для себя либо принимать из вне, какую-либо информацию. А поэтому, на­ходилась, вроде бы в изоляции от окружающего мира — существо­вала, что именуется, в небытия.
Казалось бы, откуда знать Моисею о таких тонкостях фун­кционирования мироздания. Но в этом и состоит величавая мистерия, исключительная боговдохновенность священного Писания. Пророкам были открыты, по благодати Божией, та­кие заветные глубины бытия, которые мы ценой неверо­ятных усилий, по частицам выспрашиваем у природы. Од­ной из таких загадок, подчиненных пророкам, было умение вос­принимать нашу Землю и ее персональное светоносное прос­транство-время, как нераздельную физическую систему. Кро­ме того, пророки знали, что появление схожей физи­ческой системы в маточном пространстве Вселенной происхо­дило единовременно, потому что это предполагается формули­ровкой «день один».

Вобщем, разве только один Моисей повествует в священ­ном Писании о тайнах пролегания световых магистралей! Вспомним книжку Иова, ее 38-ю главу. Когда Всевышний эк­заменует Иова на познание заветных пружин, регулирую­щих жизнь мироздания. В стихе 19-м, Господь прямо вопро­шает Иова: «Где путь к жильу света, и где место тьмы?» И дальше по тексту, в стихе 24-м: «По какому пути разливается свет и разносится восточный ветер по земле?»

Задумаемся, разве в вопросе «По какому пути разливает­ся свет?» не заключена центральная неувязка эйнштейновс­ких световых постулатов, составляющих самую непостижи­мую сторону теории относительности. Ведь одно дело высту­пить с декларацией, что скорость света схожа в всех координатных системах и схожа по всем фронтам, в какой угодно области данной координатной системы. Но сов­сем другое дело, уметь дать физическое обоснование такому за­явлению. Эйнштейн в собственной теории относительности даже не пробует отвечать на вопросы, вытекающие из световых пос­тулатов. Хотя все его миропонимание выстроено на признании абсолютности скорости света.

Фактор всепостоянства скорости света (на первых порах исключительно в инерциальных координатных системах) играет клю­чевую роль в теории относительности и является ее физичес­ким обоснованием. Нет сомнения, что успехи электромагнит­ной теории Максвелла-Лоренца внушили Эйнштейну веру в истинность утверждения, что свет распространяется в прост­ранстве с неизменной скоростью. Опыты по выявле­нию эфирного ветра только укрепили эту убежденность. Зас­луга Эйнштейна состояла в том, что он распространил, как принцип, закон всепостоянства скорости света на все инерциаль-ные системы отсчета.

Еще до теории относительности было понятно, что урав­нения Максвелла, а стало быть, и закон всепостоянства распрос­транения света в пустоте, инвариантны по отношению к пре­образованиям Лоренца. Это позволило Эйнштейну придти к заключению, что переход от одной инерциальной системы от­счета к другой также должен осуществляться согласно преоб­разованиям Лоренца, используемым к трем пространственным координатам  и одной временной.

Дальше, основываясь на тривиальном требовании, что законы физики должны быть схожими во всех инерциальных системах, Эйнштейн отыскал нужным объявить ин­вариантность относительно преобразований Лоренца всех фи­зических уравнений, выражающих общие законы природы. Таким макаром, содержание специальной теории относитель­ности может быть сформулировано одним предложением: все физические законы и последующие за ними уравнения должны быть выражены так, чтоб они были ковариантными относи­тельно преобразований Лоренца.

Позднее, Эйнштейн решил распространить фактор постоян­ства скорости света на любые координатные системы, в том числе и на ускоренные. Это означало, что нет никакого резо­на строить в базовый принцип эквивалентность только инерциальных систем. Мы должны согласиться, что нелинейные преобразования координат Х{, Х2, Х}, Х4 также числятся эквивалентными. Если произвести такое преобра­зование прямолинейных координат специальной теории отно­сительности, то метрика становится общей римановой. Эйнш­тейном была подобрана особенная группа непрерывных преобра­зований координат, выполняющая функцию преобразований Лоренца в личной теории, которая обеспечивала относитель­ную ковариантность главных уравнений физики при перехо­де от одной ускоренной координатной системы к другой.

Это позволило сделать обширное обобщение, по которому в природе не существует никакого на физическом уровне выделенного сос­тояния движения. Как следует, не может быть каких-то привилегированных систем отсчета, а уравнения физики дол­жны быть ковариантными относительно всех точечных пре­образований четырехмерного пространственно-временного континуума. Истинное положение у создателя теории относи­тельности становится общим принципом ковариантности, представляющим единственно вероятный крепкий фунда­мент, на котором должно быть построено все здание физичес­кой науки.

Спору нет, общий принцип относительности, указываю­щий, что законы физики должны быть ковариантными отно­сительно всех преобразований координатных систем, явля­ется справедливым ограничительным принципом. Может быть наподобие того, который лежит в базе термодинами­ки и воспрещает конструирование нескончаемого мотора. Этот об­щий принцип относительности просит, чтоб физические за­коны природы оставались постоянными для наблюдающего, связанного с хоть какой координатной системой. Нужно считать, что принцип общей ковариантности существует независимо от теории относительности — он заложен в самой природе ве­щей. А вот содержат ли эйнштейновские уравнения реальные ограничения для физических законов, либо они есть чисто математические композиции, работающие сами на себя, это еще очень большой и критически принципиальный вопрос.

Понятно, что хоть какой физический закон, справедливый для некой координатной системы, можно переформулировать таким макаром, что новое выражение будет иметь общековари-антный вид. Всегда имеется огромное количество уравнений поля, допускающих такую общековариантную формулировку. Естественно, теория относительности предлагает такие решения, которые, будучи общековариантными, кажутся к тому же доста­точно ординарными. Но само по себе, это достоинство не может служить порукой адекватности эйнштейновских систем урав­нений. Для нас, в данной ситуации, основным вопросом пред­ставляется последующий: какие физические характеристики пространс­тва и времени приняты за фундаментальную базу, позволя­ющую устанавливать общую ковариантность физических зако­нов при переходе от одной координатной системы к другой? И только после чего, естественно, задаваться вопросом, како­го математического нрава должны быть уравнения, удов­летворяющие базовым физическим свойствам прост­ранства и времени? Другими словами, единственной жесткой га­рантией, обеспечивающей полное соответствие уравнений теории относительности беспристрастной действительности, может служить ясное изложение физических процессов, стоящих за их мате­матической фактурой. В конце концов, настоящая жизнь во Вселенной протекает во содействии не математических, а только, только физических закономерностей.

В этом смысле, теория относительности максимально жадна, ибо ничего, не считая световых постулатов, выражающих дейст­вительно физические характеристики четырехмерного пространства-времени и за счет которых осуществляется общековариант-ность эйнштейновских уравнений, она никогда не предлагала. Заявление о всепостоянстве и одинаковости скорости света для всех координатных систем — это всего только, нагая декла­рация. Такое заявление не может удовлетворить наше естест­венное рвение постигнуть его действительную физичес­кую содержательность. И позже, световые постулаты нельзя принимать, как полностью достоверный фактор. Они никог­да никем не проверялись и имеют полностью эмпирическое про­исхождение. Никто, никогда не задавался целью замерять скорость света в всех координатных системах. Нельзя га­рантировать, к примеру, что скорость света на поверхности Луны, равна скорости света на поверхности Марса. Потому световые постулаты в их обильном применении являются, по сути, менее чем благим пожеланием.

Вообщем, рассуждать о всепостоянстве скорости света более либо наименее точно, можно исключительно в инерциальных систе­мах отсчета, при отсутствии гравитационных полей. Когда сохраняется полное геодезическое совпадение линии движения прохождения светового сигнала и имеется возможность сопос­тавлять две линии движения методом наложения одной на другую. Либо методом соотнесения этих траекторий с некими жест­кими образцами. В ускоренных системах отсчета проведение таковой процедуры сталкивается с известными трудностями. Тут сами координатные оси нереально интерпретировать как итог измерения при помощи жестких самоконгруэнт­ных эталонов и изохронно текущих часов. Стало быть, со­поставление траекторий прохождения световых сигналов и сопоставление их скоростей, при переходе от одной криволиней­ной системы отсчета к другой, становится делом очень проб­лематичным, если не сказать неосуществимым.

И даже если в реальности скорость света постоян­на и схожа для всех координатных систем, нам обя­зательно следует знать, отчего это происходит. Нужно же, в конце концов, уметь ответить на сакраментальный вопрос, поставленный Всевышним еще в Ветхом Завете перед Ио­вом: «По каким путям разливается свет?». Без ответа на этот архиважный и архисложный вопрос, настоящая физичес­кая ценность теории относительности представляется очень относительной.

Ни для кого не является секретом, что в недрах фундамен­тальной науки лежат допущения, которые не всегда вытека­ют из опыта. Так, допущение о всепостоянстве и одинаковости скорости света для всех координатных систем, колоритное тому доказательство. Происходит это оттого, что мы никогда не в состоянии до конца осмыслить физическую картину внешне­го мира. На пределе наших познавательных способностей всегда появляются такие допущения, которые позволяют при­водить теоретическую систему научных представлений об ок­ружающем мире в более либо наименее логически завершенную форму. В этих обстоятельствах вопрос всегда сводится к то­му, как глубоко и, как обширно охватывается предлага­емым допущением разнообразный круг явлений природы. Допущение приемлемо до того времени, пока новые бывалые и те­оретические выработки не позволят сконструировать еще бо­лее общее допущение, включающее предшествующее, как личный случай с ограниченной применимостью.

Считается, что экспериментальной основой для принятия световых постулатов, послужили результаты тестов по обнаружению эфирного ветра. Но из результатов экс­периментов Майкельсона-Морли совсем не следует обязатель­ность всепостоянства и одинаковости скорости света для всех координатных систем. Мы уже гласили, что единственный достоверный вывод, который впрямую вытекает из результа­тов этих тестов, заключается в том, что скорость света в индивидуальном пространственно-временном континууме Земли, равна — 300000 км/сек. Но от того, что скорость света в зем­ном ПП-ВП характеризуется некой неизменной величи­ной, совсем не следует свободная экстраполяция этой констан­ты на все другие пространственно-временные континуумы. Бо­лее того, у нас все есть основания считать, что значение ско­рости света с величиной — 300000 км/сек имеет отношение только к земному ПП-ВК и охарактеризовывает физические свойс­тва конкретно земного индивидуального пространства-времени.

Так, если локальное земное гравитационное поле рассмат­ривать, согласно принципа эквивалентности, как равноуско­ренную систему отсчета, можно позволить для себя последующее рассуждение. Ускорение — есть изменение скорости движе­ния контрольного тела относительно наружной системы отсче­та, либо относительно исходных критерий опыта. Ведь ускорение поддается регистрации безотносительно к любым наружным ориентирам. Не считая того, понятно, что, соглас­но принципа эквивалентности, изолированный наблюдающий не в состоянии отличить ускорение от наличия гравитацион­ного поля. В таком случае, изолированный в земном гравита­ционном поле традиционный наблюдающий (пусть закрытый в пустом лифте), может в хоть какой момент текущего времени включить измерительные приборы и найти свое состоя­ние, как неизменное наращивание своей скорости отно­сительно исходных критерий опыта, с характеристи­кой, 9,8 м/сек2. В этом нет никакого противоречия, принцип эквивалентности позволяет изолированному в земном грави­тационном поле наблюдающему рассматривать свое собственное состояние, как равномерное ускорение с чертой — 9,8 м/сек2. Невзирая на наружное положение покоя наблюда­теля относительно поверхности Земли.

Сейчас появляется вопрос, как длительно изолированный наб­людатель может регистрировать свое ускорение, если из тео­рии относительности следует — ничто не может двигаться резвее скорости света. Ведь в какой-то момент традиционный наблюдающий, основываясь на показаниях собственных устройств, за­регистрирует достижение и превышение скорости света отно­сительно исходных критерий опыта.

В этой связи выясним, через какой период времени клас­сический наблюдающий зарегистрирует достижение скорости света. Приобретенное значение, окажется равным лунному маго­метанскому календарному году.

I — период времени, содержащий двенадцать лун­ных, либо синодических месяцев (каждый синодический месяц включает 29 суток, 12 часов, 44 минутки и 2,9 секунды); с — скорость света в вакууме; § — ускорение свободного падения у поверхности Земли.

Понятно, что магометанский год привязан к лунному цик­лу и соответствует периоду времени, после которого Луна ворачивается на начальную позицию. Если наблюдающий син­хронизирует начало опыта с положением Луны на не­бесном своде, то по достижении скорости света он увидит, что Луна возвратилась на свое прежнее место. Схожая ситуа­ция очень припоминает положение путешественника, пытающегося дос­тигнуть края Земли. Усилия его постоянно заканчиваются воз­вращением в начальную точку, вроде бы в исходные условия опыта.

Луна является естественным спутником Земли и пролега­ние линии движения ее движения значительно обосновано силой земного гравитационного поля. Чуть ли случайным будет то событие, что достижение скорости света, изолиро­ванным в земном гравитационном поле наблюдателем, соглас­но принципа эквивалентности, приходится на период, равный (с большой точностью) лунному календарному году. Это об­стоятельство, показывает на существование еще пока неизвес­тной нам глубочайшей связи меж пространственно-вре­менной топологией земного гравитационного поля и характе­ристикой скорости прохождения светового сигнала в нем. Очень может быть, что значение скорости света в вакууме — 300000 км/сек не есть нечто абсолютное и универсальное для всей Вселенной. Очень возможно, что это значение выражает персональные метрические характеристики только земного ПП-ВК и животрепещуще только для земного гравитационного поля.

Очевидно, это пока свободное предположение, требую­щее суровой проработки, но для нас критически принципиально научится разъяснять происхождение . Очень точно и внушительно это равенство, чтоб быть обычным совпаде­нием случайностей. И самое главное, если по Эйнштейну физи­ческие характеристики четырехмерного пространства-времени обуслов­ливаются световыми постулатами, в их неприложной формули­ровке, то реальность возможно окажется совсем другой. Совсем не исключено, что регистрируемая скорость света, в ваку­уме, является по сути выражением метрической структу­ры определенного гравитационного поля, другими словами определенной уско­ренной системой отсчета.

Уникальность равенства заключается в том, что оно поз­воляет выводить известное нам значение скорости света, в ва­кууме, при помощи гравитационного потенциала земного пер­сонального пространства-времени.

Может случиться так, что нам придется отрешиться от эйн­штейновских световых постулатов в их всеобщей категоричес­кой формулировке. За этим последует создание новейшей теории относительности, в какой общековариантность главных уравнений физики будет производиться не за счет всепостоянства и одинаковости скорости света в всех координатных систе­мах, а напротив — через изменение этой скорости. Во всяком случае, неувязка скорости света, как опорное звено теории от­носительности, просит к для себя самого пристального внимания.

Пока же нам ничего не остается, как строить свое мировозз­рение на базе эйнштейновских световых постулатов. Тем бо­лее, что земной индивидуальный пространственно-временной кон­тинуум, полностью, отвечает их требованиям и позволяет всеполноценно обрисовывать общую картину мира вокруг нас.

Борис Дмитриев

Комментарии запрещены.