Бурение грунтовых зондов, установка энергетических колодцев

Математические решения и физические следствия

Явочное предъявление математических решений и последуещее развитие их до физических следствий, отлично прос­матривается в логической фактуре всей теории относитель­ности. Так обстоит дело в случае с сопровождением четырех­мерных координатных сеток световыми постулатами, так про­исходит в общей теории относительности, когда псевдорима­нова пространственно-временная геометрия возводится в ранг гравитационного поля. Что дает нам таковой способ?

Положим, Эйнштейн отыскал математическое выражение, позволяющее рассматривать время в объединенном математи­ческом обилии вместе с пространственными измерени­ями. Но из этого совсем не следует, что отысканное выражение в состоянии дать нам осмысленное представление о совмеще­нии этих глубоко разных физических категорий. Если формально, уравнения специальной теории относительности ни у кого не вызывают сомнения, они, совместно с тем, ни на йо­ту не продвигают нас по пути осознания физической приро­ды четырехмерного пространства-времени, снабженного све­товыми постулатами. Так происходит поэтому, что Эйнштейн постоянно кладет в базу собственных теоретических построений оголенные математические конструкции. В то время, как вначале следовало бы вводить адекватный понятийный контекст, и уж позже развивать его до хотимых математи­ческих следствий.

Очевидно, масштабы и уровень творческих усилий Эйн­штейна таковы, что он не мог позволить для себя делать какие-ли­бо заявления по неосторожности либо недомыслию. Но мы позволим для себя указать на некое несоответствие логи­ки математического аппарата, задействованного в теории от­носительности, энштейновскому понятийному контексту.

Как понятно, ключевое уравнение специальной теории от­носительности в самом общем виде пишется последующим обра­зом:

S2 = (сЬУ — (х2 + у2 + r2)     (3.1)

Считается, что происхождение уравнения (3.1) обусловли­вается существованием четырехмерных пространственно-вре­менных координатных систем. Подобные координатные сис­темы появляются в результаты состыковки 3-х пространс­твенных координатных осей с еще одним — четвертым вре­менным измерением. Геометрия, в какой расстояние меж 2-мя точками определяется при помощи уравнения (3.1), на­зывается геометрией Минковского. Геометрия Минковского является выражением совмещенной пространственно-времен­ной топологии, так как вместе с пространственными рас­стояниями она содержит в себе промежутки времени. Имен­но потому считается, что теория относительности — это тео­рия движения вещественных объектов в четырехмерном прос­транстве-времени, в отличии от ньютоновской механики, опи­сывающей движение в пространстве и времени взятых по от­дельности.

Разумеется, что правая часть уравнения (3.1) составлена из 2-ух значительно автономных физических аргументов. Заурядно, 1-ый член правой части этого равенства, имеется в виду (сё)2, отождествляется с временной коорди­натной осью. 2-ой член, соответственно (х2+у2+г2), связы­вается с совокупой 3-х пространственных измерений. Разность этих 2-ух членов-аргументов дает решение для не­которого четырехмерного пространственно-временного интер­вала заключенного меж 2-мя контрольными точками на траектории перемещения пробного тела. В подавляющем сво­ем большинстве, исследователи связывают выражение (сё)2 с четвертым временным измерением. Ученые поосмотритель­ней, называют (сё)2 «мнимой временной координатой».

Меж тем, если направить внимание на размерность (сё)2, которая есть — м-сек/сек, то складывается уверенность, что это выражение ни в коем случае не должно отождествляться с одним только координатным измерением. Координатной осью, в серьезном предоставлении, может высту­пать поочередный ряд точек в пространстве, либо момен­тов во времени. Размерность же (сё)2 такая, что более ес­тественно и справедливо рассматривать это выражение, как некоторую доныне невыявленную трехмерную функцию, которая развернута в соответственной трехразрядной координатной системе, несущей на собственных осях разметку м-сек/сек.

Степень осознания физической природы выражения сО2, нереально переоценить, так как конкретно в этом аргумен­те сосредоточена вся релятивистская сущность теории относитель­ности. Когда мы отождествляем это выражение с одной толь­ко координатной осью и называем ее «четвертой координа­той», допускается очень обидная некорректность. Именовать, ко­нечно, можно все что угодно и, как угодно, но мы должны стремиться оперировать определениями, отражающими дейс­твительный нрав исследуемых явлений. В этом смысле, все известные рассуждения о «четвертой» либо «мнимой» ко­ординатной оси в уравнениях теории относительности, пред­ставляются совсем неудовлетворительными. Для того, чтоб согласиться с одномерной трактовкой топологии выра­жения (сё)2, нужно, как минимум, попробовать отыскать разъяснение метрической трехразрядности этому экзотическо­му координатному измерению, вытекающей из его размернос­ти. А если все-же, следуя непредвзятой логике, согласиться с тривиальной трехразрядностью метрической структуры выра­жения сО2, нужно попробовать узнать, что все-таки на са­мом деле стоит за этим загадочным аргументом знаменито­го уравнения Германа Менковского.

Так случилось, что теория относительности не стала разви­ваться по пути адекватного чтения настоящей топологии выражения (с,1)2 и, соответственно, адекватного чтения подлинной метрики всего равенства (3.1). Мы продолжаем воспользоваться этим уравнением, принимая его, как эквивалент для определения интервала в предполагаемом четырехмерном геометрическом обилии, позволяющий устанавливать математическую зависимость результатов относительного дви­жения. Но, все пробы представить мировую геодези­ческую линию в эйнштеновском четырехмерном пространс­тве-времени, представить ее образно, либо графически, никог­да не заканчивались фуррором.

Нет нужды обосновывать, что отсутствие ясного представле­ния об настоящей топологии избранного нами математического способа, значительно ограничивает его познавательную цен­ность. Так обычная, одномерная трактовка метрической структуры выражения (сё)2 — не просто логически несовер­шенна. Чтение уравнения Менковского в схожем гео­метрическом выражении, непременно препятствует дальней­шему развитию самой теории относительности. К тому же свидетельствуют, полностью недвусмысленно, о суровой недос­таточности теоретического понятийного арсенала, задейство­ванного в ее обиходе. И неувязка тут, не в ограниченнос­ти нашего воображения, как говорят другие создатели. Проб­лема, сначала, в концептуальной несостоятельности смыслового обеспечения воссоздаваемой нами картины кине­матики движения.

Когда Эйнштейн принялся за построение общей теории от­носительности, призванной обрисовывать неравномерное движе­ние, а заодно решать делему гравитационных взаимодейст­вий, оказалось, что природа глобального тяготения еще больше тесновато увязана с геометрическими качествами пространства-времени. Такая связь со всей уверительностью обозначилась в принципе эквивалентности, устанавливающем полную иден­тичность инертной и гравитационной массы. Мысль существо­вания искривленного пространства-времени максимально обост­рила делему нахождения адекватного физического вида, для этой непременно беспристрастной действительности. Сделалось просто неловким ограничиваться одними только математичес­кими координатными сетками. Ведь речь шла о глобальных физических силах и взаимодействиях, за которыми должен стоять некий базовый физический фактор.

Отсутствие адекватного смыслового заполнения при ин­терпретации топологии четырехмерного пространства-време­ни в специальной теории и откровенная несостоятельность в вопросе разъяснения физической природы световых постула­тов, безизбежно трансформировались в понятийный контекст общей теории относительности. Тут понятийная недостаточ­ность выстроилась неодолимым препятствием на путях ус­тановления реального физического статуса категории «иск­ривленное пространство-время» и определения ее роли в реа­лизации гравитационных взаимодействий. В этой вопрошаю­щей обстановке, создателю теории относительности казалось на­иболее целесообразным прибегнуть к идее существования гра­витационных волн. Идее, на поверку только подчеркнувшей и усугубившей несостоятельность эйнштейновского понятий­ного арсенала.

По правде, складывается странноватая и совсем ненуж­ная двойственность. Если искривленное четырехмерное прос­транство-время — это беспристрастная действительность, призванная обеспечивать глобальное тяготение, тогда при чем тут грави­тационные волны? С другой стороны, если гравитационные волны — это беспристрастная действительность, которая способна вы­зывать глобальное тяготение, тогда к чему искривленное четы­рехмерное пространство-время? Эта самая зыбучая двойст­венность в описании природы гравитационного поля служит верным знаком неблагополучия наших представлений о про­исхождении глобального тяготения.

Схожая многосмысленная трактовка обстоятельств гравитацион­ных взаимодействий, обоснована тем обстоятельством, что воззвание создателя теории относительности к псевдоримановой геометрии не подкреплялось надежным понятийным сопро­вождением. Для нас так и не сделалось легкодоступным, с помо­щью каких реальных средств реализуется искривление четырехмерного пространства-времени. А как следует, нам по сю пору непонятна природа происхождения метрическо­го тензора в уравнениях общей теории относительности.

Нельзя не увидеть, что сама по для себя теория относитель­ности ничем не должна гравитационным волнам. Она прек­расно работает и без их существования. Неувязка заключается в том, что базовая физическая теория не может быть совершенной, не имея под собой надежной понятийной осно­вы. Так, за формулировкой «искривленное четырехмерное пространство-время» должно стоять не просто математичес­кое обилие, да и реально действующий физический фактор. Нельзя же, по правде, с полной серьезностью рас­суждать об искривленной пустоте. Отсутствие настоящего смыслового эквивалента для искривленного пространства-времени провоцировало создателя теории относительности к по­иску дополнительных понятийных средств, способных запол­нить многофункциональную дефицитность его теоретического ар­сенала. Эйнштейну представлялось, что таким вспомогатель­ным средством могут быть гравитационные волны, безуспеш­ные поиски которых длятся до настоящего времени.

Создается воспоминание, что Альберт Эйнштейн, провозгла­сив искривленное пространство-время физической реальнос­тью, сам удивился собственному открытию и, вроде бы усомнившись в нем, срочно стал сочинять гравитационные волны, чтобы сохранить обычное, «электромагнитное» лицо для собственной общей теории относительности. Ведь воззвание к услугам гравитационных волн является ничем другим, как прямым от­катом к лоренцсвским эталонам в определении понятийно­го статуса категории «пространство».

Лоренц считал, что меж вещественными частичками, но­сителями электронных зарядов, находится пустое простран­ство, способное работать как носитель электромаг­нитного поля. Электрическое поле может быть, а может и не быть в пустом пространстве, но пустое место быва­ет всегда. Его можно заполнить либо освободить электромаг­нитным полем, в полном согласовании с кантовской дефини­цией об абсолютном и относительном пространстве. С той только различием, что относительное место стало назы­ваться полем. Тот же синдром двойного эталона отлично просматривается за мыслью существования гравитационных волн. Мыслью предусматривающей наличие томных масс — носителей гравитационных зарядов, и поболее широкого пусто­го места, в каком могут распространяться исходя­щие от этих зарядов гравитационные волны. Под каким уг­лом ни рассматривай, но догадка существования гравитаци­онных волн очевидно пародирует электрическую теорию, предполагающую наличие 2-ух пространственных планов — абсолютного и относительного.

Меж иным, поведение маятника в опытах Фуко нап­рочь дискредитирует идею существования гравитационных волн, по аналогии с электрическими. Мы знаем, что при вращении источника электрического поля на собственной оси, совместно с генерируещей массой крутится исходящее от нее силовое поле. Стало быть гравитационное поле Земли, анало­говое электрическому, должно крутиться совместно с массой планетки. Но поведение маятника Фуко свидетельствует об оборотном. Опыты свидетельствуют, что Земля вправду крутится на собственной оси, но это не приводит к вращению гравитационного поля. Если б гравитационное поле крутилось совместно с массой Земли, то линия движения кача­ния маятника Фуко оставалась бы постоянной относительно поверхности нашей планетки. Из чего безизбежно следует, что природа гравитационного поля не имеет ничего общего с при­родой электрического поля.

Итак, мы лицезреем, что «ахиллесовой пятой» для теории от­носительности, остается понятийная дефицитность ее прос­транственно-временных аргументаций. Очень уж абстрак­тными, очень отстраненными от реальных физических пред­ставлений, выступают в ней эти основополагающие катего­рии мироздания. К тому же, достаточно неладно обс­тоит дело с декларируемой одномерностью выражения (сё)2, которое является главным звеном релятивистких уровне-ний движения.

Было бы неправильным полагать, как будто истинное теоре­тическое исследование, отстаиващее библейскую версию сот­ворения мира, ставит собственной целью подменить либо совсем от­вергнуть теорию относительности. Магистральная линия на­шего изложения лежит только на путях углубления релятивистской теории движения. Но не за счет услож­нения ее математических решений, когда идет поиск более утонченных геометрий, ведущих к вскрытию более сложных координатных систем. Этот процесс, в сути, не имеет конца. При желании, всегда можно отыскать желаемую траек­торию движения, которая не разворачивается на уже извес­тный класс коррдинарных систем, что тянет за собой воз­никновение новых пространственно-временных многообра­зий. Эффективную перспективу, для развития теории отно­сительности, мы связываем с работой над ее коренным урав­нением (3.1).

Забегая, несколько, наперед можно сказать, что мы рас­смотрим известное уравнение Германа Минковского в сигна­туре, которая позволит представить опорный член этого ра­венства, имеется в виду (сё)2, в виде трехмерной функции, соответственной размерности данного выражения. В проти­воположность принятого, как нам представляется, недопусти­мого отождествления метрической структуры (с1)2 с одной только координатной осью. При чем создадим это не в тради­ционной манере, когда предлагается усложнять пространс­твенно-временную геометрию теории относительности в сиг­натуре (4 + М). Где 4 — это четырехметрная координатная система теории относительности, а ЛГ — дополнительные ко­ординатные измерения. Мы осуществим привязку уравнения (3.1) к действенной и стопроцентно поддающейся аналитичес­кому контролю сигнатуре, котороя удовлетворяет размернос­ти всех членов-аргументов, задействованных в этом равенс­тве. Это позволит ввести в теорию относительности кван­товые закономерности и конструктивно расширить ее познава­тельные способности.

Приступая к изложению истинной, квантово-релятивист-ской теории относительного движения, мы будем придержи­ваться исторического контекста становления современных представлений о механике движения, потому начнем строить свои рассуждения с анализа результатов тестов по обнаружению эфирного ветра. Нам представляется, что к бе­зусловным выводом по итогам этих тестов, можно от­нести указания на принадлежность околоземного пространс­тва к наблюдаемой вещественной субстанции. Ведь если прос­транство конкретно принимает участие в опытах и под­дается процедуре регистрации (о чем свидетельствуют свето­вые постулаты), то такое место принимается матери­альным по определению. Оно выступает в качестве контроли­руемой физической действительности, вместе с вещественными объектами вещества. Тут мы придерживаемся бесспорной уверенности, что наблюдаемость, в конечном счете, означа­ет материальность.

Коль скоро место проявляет себя, как некоторая мате­риальная среда, пред нами появляется неувязка установле­ния нрава отношений меж таким местом и веществом. Эти дела должны естественным образом от­личаться от демокритовского присутствия вещества в пустоте. Нам, к примеру, нужно научиться отличать вещество от места. Научиться проводить разграничение меж этими вещественными формообразованиями. В предшествующей главе мы показали предполагаемый нрав вза­имоотношений меж местом и веществом на примере закрытой физической системы «вода-лед». Дальше, необходи­мо выстроить совсем необыкновенную механику движения, позво­ляющую этим двум вещественным категориям отлично и непротиворечиво вести взаимодействие в процессе движения. Ведь одно дело, когда объекты вещества передвигаются в пус­том демокритовском пространстве, и совершенно другое — когда движение реализуется в вещественной среде. Скажем, движе­ние инерциального толка, подразумевающее прямой перенос вещества из одной области места в другую, сталкива­ется в новейшей ситуации с известными трудностями. Соответст­венно, и качество всего свода физических закономерностей, управляющих жизнью мироздания, должно быть скорректи­ровано под условия нрава отношений меж мате­риальным местом и веществом.

Как ранее говорилось, согласно принятой нами принципи­альной установки для вещественной атрибутации основопола­гающих категорий мироздания, отношения меж местом и веществом достаточно наглядно иллюстрирует физическая система «вода-лед». Вода, также как и лед, по собственному вещественному содержанию является огромным набо­ром обычных молекул Н20. Только разница температурно-энергенических уровней, меж молекулами воды, поз­воляет нам проводить четкую грань, разделяющую эти два вида вещественных формообразований.

Борис Дмитриев

Комментарии запрещены.