Собственное электрическое излучение возрастающего льда
Собственное электрическое излучение возрастающего льда
А.А. Шибков, М.А. Желтов, А.А. Цариц
Александр Анатольевич Шибков, кандидат физико-математических наук, заведующий лабораторией физики льда, доцент кафедры теоретической и экспериментальной физики Тамбовского муниципального института им. Г.Р. Державина.
Миша Александрович Желтов, кандидат физико-математических наук, помощник той же кафедры.
Александр Александрович Цариц, аспирант той же кафедры.
Лед и снег, занимая значительную часть поверхности Земли, значительно оказывают влияние на ее климат и на нашу жизнь. Ледники, ледяные покровы разных акваторий, нескончаемая мерзлота, содержащие огромные массы льда, со временем изменяют свое строение и состояние и действуют на геофизические процессы. С давнешних времен лед завлекал внимание исследователей как всераспространенный природный объект. Довольно упомянуть, что слово “кристалл” в переводе с греческого языка значит “лед”, понятие “дендрит” (кристалл древовидной формы) в первый раз появилось для обозначения формы конкретно ледяного кристалла и т.д. Одной из первых средневековых работ по кристаллизации и симметрии был труд И.Кеплера “О шестиугольных снежинках”, размещенный в 1611 г. Лед изучали М.Фарадей, лорд Кельвин и многие другие выдающиеся естествоиспытатели. Исследованию параметров природных и искусственных льдов посвящено неограниченное количество научных работ; к примеру, морскими льдами занимаются океанологи, материковыми — гляциологи и т.д. В 40-е годы из гляциологии выделилась самостоятельная область — физика льда. Она изучает атомно-молекулярную структуру льда, особенности водородных связей, динамику решетки, кинетику фазовых переходов, распространение электрических и акустических волн во льде и ряд других заморочек [1].
Что мы знаем о льде?
К истинному времени установлено, что лед обладает уникальными физическими качествами. Он имеет двенадцать структурных модификаций, переходящие одна в другую за счет полиморфных перевоплощений при изменении давления и температуры (лед XII найден [2] исключительно в 1998 г.). Обыденный лед имеет гексагональную решетку, в какой атомы кислорода выстроены упорядочено, образуя правильные шестиугольники, а атомы водорода размещены беспорядочно. Это очень нетривиальная ситуация для классической физики конденсированных сред — ведь зависимо от критерий получения жесткое тело должно находиться или в кристаллическом (когда атомы упорядочены), или в бесформенном (когда атомы образуют случайную сетку) состоянии. Во льде порядок и хаос сосуществуют совместно!
Необычность параметров “обыденного” льда по сопоставлению с другими жесткими телами проявляется, к примеру, в том, что он легче расплава (воды), имеет на поверхности тончайший, шириной около микрона, квазижидкий слой, физические свойства которого отличаются от больших черт и льда, и воды.
Температура плавления льда снижается с ростом давления, потому он плавится под действием механической нагрузки (это разъясняет явление режеляции — спекание кусков льда либо снежинок в монолит).
Лед — полупроводник, носителями заряда в каком служат протоны в водородных связях; протонная проводимость льда растет с ростом температуры по экспоненциальному закону, как, к примеру, в германии либо кремнии, а поверхность раздела лед-вода выпрямляет переменный ток подобно p-n переходу в полупроводниковом диодике.
Во льде найдено уникальное сочетание параметров, соответствующих для полупроводников и диэлектриков: термоэлектрический, фотопластический, псевдопьезоэлектрический и ряд других эффектов [3].
Большая часть исследователей считают, что лед и вода — очень сложные и все еще не до конца изученные объекты, способные преподносить новые сюрпризы. К примеру, некие процессы, связанные с динамикой ледяных масс и протеканием фазовых перевоплощений с ролью льда, сопровождаются генерацией электрического излучения в широком спектре частот. При сходе ледников, снежных лавин, распространении трещинок во льде и даже перед этими трагическими событиями появляются всплески радиоизлучения в среднечастотном спектре [4].
Импульсное радиоизлучение в полосе частот ~104-106 Гц при кристаллизации воды, аква смесей и неких других веществ находили многие ученые [5]. Эти создатели связывали такие импульсы приемущественно с газовыми разрядами в промежутках меж краями трещинок, которые, как предполагалось, зарождаются в жесткой фазе поблизости фронта кристаллизации. Подобные процессы вызывают также криолюминесценцию — свечение, сопутствующее резвому замораживанию аква смесей и неких других жидкостей [6].
Совместно с тем еще в 50-60-е годы было установлено, что при кристаллизации воды и аква смесей (также ряда диэлектриков) на плоской фазовой границе формируется двойной электронный слой, состоящий из примесных ионов. Он вызывает возникновение значимой (до сотки вольт) разности потенциалов меж жесткой и водянистой фазами — так именуемого потенциала замерзания (эффект Воркмана-Рейнольдса) [7]. По другому говоря, фронт кристаллизации оказывается электрически активным. Фазовая граница кристалл-расплав морфологически неустойчива по отношению к образованию выступов и разрастанию их в боковые ветки, которые сформировывают дендритную поликристаллическую структуру.
Рост кристалла, обусловленный разными проявлениями этой неустойчивости, принято именовать неравновесным ростом. Его исследование очень принципиально для разных областей естествознания. В литературе пока нет данных о том, как связаны электрические процессы при затвердевании воды и других диэлектриков с проявлениями морфологической неустойчивости электрически активного фронта кристаллизации. Представляется естественным, что неравномерное движение морфологически неуравновешенной и электрически активной фазовой границы лед-вода способно вызвать собственное электрическое излучение — электрическую эмиссию (ЭМЭ). В данном случае характеристики последней должны нести информацию об эволюции неравновесной структуры жесткой фазы.
Имея это в виду, мы и изучили собственное электрическое излучение системы лед-вода при неравновесном росте льда, пытаясь установить связь характеристик этого излучения со структурно-кинетическими чертами процесса кристаллизации.
Как леденеет переохлажденная вода
Понятно, что форма кристаллов, выращенных из паровой фазы, очень находится в зависимости от степени переохлаждения пара. Снежинки, падающие с неба, могут служить типичными атмосферными “морфологическими указателями температуры”. Систематизация форм снежинок зависимо от температуры воздуха [8], насчитывает девять разных вариантов в интервале от –0.1°С до –30°С. Что касается зависимости от температуры формы ледяных кристаллов, возрастающих в переохлажденной воде, то она экспериментально изучена только в слабо неравновесных критериях, т.е. при относительно маленьком переохлаждении воды DT= Tm – T 1 K (тут T — температура водянистой фазы, Tm — температура плавления льда). А ведь воду с содержанием примеси до ~10–5 моль/л (сюда входят разбавленные водные смеси электрически активных солей с высочайшим, более 10 В, потенциалом замерзания и, а именно, дистиллированная вода [9]) можно переохладить примерно до –30°С. В данном случае зарождение ледяных кристаллов происходит в большей степени гетерогенно, т.е. на посторонних центрах — частичках примеси, стенах кюветы и т.д. Для предстоящего переохлаждения нужна более высочайшая степень чистки воды неоднократной перегонкой, но при всем этом, во-1-х, существенно падает потенциал замерзания, а во-2-х, происходит смена механизма зародышеобразования на гомогенный, очень непростой для экспериментального исследования.
Какова же эволюция формы ледяных зернышек и образованных ими структур в области гетерогенного зарождения льда в дистиллированной воде? Для детализированного анализа кинетики и морфологии возрастающего льда поначалу разглядим кристаллизацию двумерной пробы воды (применяемой в качестве модельного объекта) в виде узкой (шириной ~100 мкм) пленки, натянутой на проволочную петлю. Площадь петли (30 мм2) выбиралась с таким расчетом, чтоб пленка не разрывалась за время кристаллизации. В процессе кристаллизации, как понятно, выделяется тепло. Для измерения температуры пробы при замерзании петля производилась из 2-ух проводников, образующих термопару. Зарождение льда в переохлажденной пленке с большей вероятностью происходило на спае термопары, играющем роль гетерогенного “концентратора” процесса кристаллизации.
Рис. 1. Обычные формы ледяного зерна, свободно возрастающего в переохлажденной воде (пленке) по данным видеосъемки:
а) DT = 0.3 K; б) DT= 1 K; в) DT= 2 K; г) DT= 3 K; д) DT= 7 K; е) DT= (12-30) K.
На рисунке 1 показано, как развивается зерно зависимо от начального переохлаждения воды DT. При DT < 0.5К рост льда характеризуется расщеплением кончиков дендритов (рис. 1,а), а в интервале переохлаждений 0.5 K < DT < 12 K зерно имеет форму дендритов, изображенных на рис. 1,б-д. По мере роста степени переохлаждения кончик ствола дендрита опереждает по скорости роста боковые ветки, и в области 3К < DT < 12К главным элементом поликристаллической структуры льда становится игловидный кристалл (рис. 1,д). При 12 K < DT< 30 К в пленке спонтанно и взрывообразно зарождается и вырастает одно зерно в форме узкой пластинки (рис. 1,е), которая за время Dt ~ (70-200) мс покрывает все горизонтальное сечение пленки, при этом толщина пластинки тем больше, чем посильнее переохлаждена вода и толще пленка.
Рис. 2.
Обычные поликристаллические структуры, формирующиеся в критериях свободного роста льда при разных начальных переохлаждениях дистиллированной воды:
а) структура NDM, DT= 5 K;
б) структура, возникающая в области перехода DBM-NDM, DT= 1.5 K.
Перечисленные формы зерна представляют три главные структуры, образующиеся в процессе неравновесного роста в исследованном спектре переохлаждений. Рост, сопровождаемый расщеплением кончиков дендритов, приводит к формированию густой ветвистой структуры (dense-branching morphology — DBM). Игловидные дендриты складываются в блоки, состоящие из 10-ов параллельных игл; в итоге появляется соответствующая “паркетная” поликристаллическая структура (needle-shaped morphology — NDM, рис. 2,а), которая с повышением переохлаждения сменяется одним плоским зерном (flate dendrite — FD).
Морфологические переходы меж этими структурами происходят в областях 0.5 K < DT1 < 1.5 K для перехода DBM-NDM и 12 K < DT2 < 16 K для перехода NDM-FD соответственно. В этих температурных интервалах наблюдаются сразу обе структуры (см., к примеру, рис. 2,б), при этом относительная большая толика более “теплой” структуры падает с ростом переохлаждения снутри соответственного интервала. Соответствующие скорости роста кончиков дендритов составляли: Vt 0.2 мм/с для DBM, Vt ~ (0.2-10) мм/с для NDM и Vt ~ (3-10) см/с в случае FD-структуры. Из оптических наблюдений и морфологической диаграммы (рис. 3) следует, что переход DBM-NDM носит постепенный, эволюционный нрав, в то время как при переходе NDM-FD скачком меняются все главные структурно-кинетические характеристики фазового перехода: скорость кончика дендрита Vt растет в 3-4 раза, а количество дендритов (N ~ 102 в NDM структуре) падает (до N = 1 для FD структуры).
Рис. 3.
Кинетическая морфологическая диаграмма: зависимость наибольшей скорости кончика nt дендрита в разных структурах от начального переохлаждения дистиллированной воды DT. I — DBM, II — NDM, III — FD.
Цветными линиями показаны функции, аппроксимирующие эти зависимости: для игловидного дендрита (элемента структуры NDM) ntII = 0.05DT1.2 см/с; для плоского дендрита ntII = 0.018DT2 см/с.
Следует выделить, что обнаруженные морфологические переходы при кристаллизации пленки воды не связаны со специально сделанными модельными критериями опыта, а отменно и количественно воспроизводят переходы при кристаллизации трехмерных проб воды объемом ~10–2-102 мл. Невзирая на более сложную пространственную компанию зернышек льда в последнем случае, их форма и кинетика полностью соответствуют морфологической диаграмме, приобретенной для пленки. Особенность кристаллизации сферической капли (введенной при помощи шприца в минеральное масло) состоит в том, что в области переохлаждений 16 K < DT< 30 K в капле спонтанно и взрывоподобно создается ледяная пластинка в диаметральной плоскости капли, а оставшийся объем воды потом леденеет со скоростью уже на 3-4 порядка меньше скорости роста пластинки (рис. 4).
Рис. 4.
Стадии кристаллизации капли воды радиусом 3 мм, эмульгированной в минеральном масле:
I — стадия зародышеобразования, длительность которой (102-103 с) находится в зависимости от DT,
II — стадия взрывообразного роста ледяной пластинки длительностью ~10 мс,
III — стадия замерзания оставшейся воды в течение ~10 с,
IV — образовавшаяся ледяная гранулка.
Возрастающий лед испускает электрические волны!
Потенциал нестационарного электронного поля поблизости кристаллизующейся пробы воды мы определяли при помощи плоского емкостного зонда. Наведенный полем сигнал подавался на широкополосный усилитель (полоса пропускания ~ 10–1-107 Гц), а аналого-цифровой преобразователь и соответственная компьютерная программка позволяли следить сигнал на экране компьютера (рис. 5). В ряде всевозможных случаев использовали также самописец и осциллограф.
Рис. 5.
Схема экспериментальной установки для синхронной регистрации собственного электрического излучения кристаллизующейся пленки воды и видеосъемки процесса роста льда.
1 — пленка воды в виде мембраны,
2 — проволочная петля-термопара,
3 — электронагреватель,
4 — источник света,
5 — поляроиды,
6 — микроскоп,
7 — камера,
8 — емкостный зонд в виде плоского кольца,
9, 10 — предусилители,
11 — коммутатор,
12 — АЦП,
13 — компьютер,
14 — металлической экран,
15 — источник питания электронагревателя,
16 — морозильная камера.
При помощи этой методики мы смогли зарегистрировать и измерить свою электрическую эмиссию, возникающую при росте льда в переохлажденной воде. Обычные сигналы ЭМЭ, зарегистрированные у поверхности дистиллированной воды в температурной области гетерогенного зарождения льда, представлены на рисунках 6 и 7. Их можно разбить на две соответствующие группы: сигналы типа I в полосе частот ~10–1-102 Гц и сигналы типа II в полосе частот ~103-106 Гц. Чтоб установить связь излучения того либо другого типа с различными стадиями фазовых перевоплощений, мы снимали процесс кристаллизации на видеопленку синхронно с регистрацией сигналов ЭМЭ. Так мы удостоверились, что сигналы типа I (рис. 6) связаны конкретно с формированием ледяных зернышек, их столкновением, образованием боковых веток и отражают нестационарный нрав динамики кристаллизации в данных термических критериях.
Рис. 6.
Обычные сигналы ЭМЭ типа I, сопровождающие эволюцию последующих событий неравновесного роста льда в переохлажденной воде:
а) рост элемента густой ветвистой структуры (рис. 1,а);
б) пульсирующий рост дендрита с развитыми боковыми ветвями (рис. 1,б), в итоге каждой пульсации появляется новое “поколение” боковых веток;
в) взрывообразный рост пластинки в очень переохлажденной пленке (рис. 1,е);
г) то же в капле воды, эмульгированной в масле (рис. 2);
д) переход меж структурами DBM и NDM (рис. 2,б);
е) развитие структуры NDM (рис. 3,а).
Импульсы же типа II (рис. 7) вызваны вторичными процессами, провождающими процесс кристаллизации, — развитием ростовых трещинок, трением, отслаиванием от стен кюветы и т.д.; они наблюдались даже после окончания кристаллизации в течение термический релаксации ледяного эталона (остывания до температуры морозильной камеры).
Рис. 7.
Обычные сигналы ЭМЭ типа II, сопровождающие некие вторичные явления при кристаллизации воды:
а) эволюцию ростовой трещинкы на последних стадиях замерзания маленького объема ~10 мл воды в жесткой кювете;
б) развитие поперечной трещинкы в ледяной игле, блокированной другими иглами NDM структуры;
в) разрыв водянистой пленки, вызванный ростом игловидного дендрита;
г) зарождение и развитие нескольких трещинок размером около 1 мм в ледяном образчике после окончания кристаллизации в жесткой кювете.
Таким макаром, удается поделить вклад в генерирование электронных сигналов разных явлений, связанных как с фактически эволюцией морфологически неуравновешенной границы лед-вода, так и с сопутствующими процессами. Более того, оказалось, что по форме и амплитудно-частотным чертам импульсов ЭМЭ можно накрепко различать отдельные действия кристаллизации, такие как эволюция элемента густой ветвистой структуры либо дендрита с развитыми боковыми ветвями, игловидного и плоского кристалла, развитие ростовой трещинкы, разрыв водянистой пленки, вызванный ростом дендрита, и т.д.
Последовательность импульсов ЭМЭ типа I, со собственной стороны, позволяет идентифицировать разные структуры, к примеру DBM и NDM. На базе этих результатов был составлен компьютерный банк “электронных образов” неких принципиальных мезоскопических событий кристаллизации. При соответственном программном обеспечении он позволяет распознавать эти образы и в более сложном процессе (к примеру, при множественной трехмерной кристаллизации), оценивать долю их роли в общей картине фазового перехода, проводить их амплитудно-частотный, статистический и корреляционный анализ и т.д.
Чтоб изучить связь сигнала ЭМЭ с кинетикой кристаллизации, удобнее всего рассматривать рост отдельного ледяного зерна. В области переохлаждений 16 K < DT< 30 K, как отмечалось выше, в воде спонтанно и взрывоподобно появляется узкая ледяная пластинка; при всем этом генерируется один импульс ЭМЭ типа I. На рисунке 8,а сопоставлены результаты синхронных регистрации импульса ЭМЭ и киносъемки роста ледяной пластинки. Видно, что форма фронта электронного сигнала отлично коррелирует с временной зависимостью объема жесткой фазы - так именуемой кинетической кривой фазового перехода.
Рис. 8.
Связь характеристик сигнала ЭМЭ типа I с кинетикой роста ледяного зерна в пленке воды при DT= 18 K и потенциалом замерзания:
а) форма фронта сигнала ЭМЭ (1) согласуется с временнOй зависимостью относительного объема (2) ледяной пластинки x = V/Vm, где Vm — конечный объем пластинки;
б) зависимости амплитуд сигналов ЭМЭ от содержания примесей (NH4)2CO3 (кривая 1) и NaCl (кривая 2) повторяют концентрационные зависимости потенциалов замерзания этих смесей (кривые 3 и 4 соответственно); 5 — средняя амплитуда сигнала ЭМЭ при кристаллизации пленки бидистиллированной воды.
Главные выводы анализа последовательности импульсов ЭМЭ, которая аккомпанирует множественную кристаллизацию воды, происходящую за счет роста огромного числа (больше тыщи) ледяных зернышек в форме дендритов и игл, можно сконструировать так:
а) рассредотачивание импульсов типа I по амплитудам отлично согласуется с рассредотачиванием зернышек по размерам;
б) число импульсов, скопленных к данному моменту времени, совпадает с количеством выросших ледяных зернышек;
в) суммарная амплитуда импульсов типа I, зарегистрированных к данному моменту времени, пропорциональна объему закристаллизовавшегося льда;
г) совокупа импульсов ЭМЭ типа I состоит из чередующихся “длинноватых” серий с приблизительно соткой импульсов в каждой.
Средний коэффициент корреляции меж амплитудой и продолжительностью следующей паузы меж импульсами r = 0.4 ± 0.1 (меж сериями коэффициент корреляции близок к нулю, а в границах серии недлинные последовательности из 5-7 импульсов имеют очень высшую корреляцию r = 0.8 ± 0.1). Недлинные последовательности импульсов обоснованы пульсирующим ростом дендритов, а длинноватые серии — формированием нового ледяного слоя, состоящего из ~102 зернышек; связь меж средними значениями амплитуды и паузы меж импульсами типа I близка к линейной, что свидетельствует о самоподобности (пространственной и временной) возрастающей структуры льда. 1 Маэно Н. Наука о льде. М., 1988.
Таким макаром, можно сказать, что, измеряя сигнал ЭМЭ, провождающий кристаллизацию, мы получаем отображение неравновесно возрастающей структуры (обычно, фрактальной) на временной ряд — зависимость от времени потенциала нестационарного электронного поля.
Какова же природа генерирования электрического импульса, вызванного ростом ледяного зерна? Хотелось бы получить прямое доказательство гипотезам, что ключ к механизму излучения необходимо находить в поведении поверхностного заряженного слоя. С макроскопической точки зрения этот слой характеризуется потенциалом замерзания; на последний же, как понятно, значительно оказывают влияние даже малозначительные примеси электролитов. Потому разумно проверить, зависит ли амплитуда сигналов ЭМЭ от содержания таких примесей.
Для этого в бидистиллированную воду (суммарное содержание фоновых примесей ~10–7 моль/л), применяемую в качестве холостой пробы, вводились микродобавки электролитов (NH4)2CO3 и NaCl в спектре концентраций (10–6-10–3) моль/л. Из рисунка 8,б видно, что концентрационная зависимость амплитуды jm(C) импульсов ЭМЭ типа I подобна концентрационной зависимости потенциала замерзания U(C) в этих смесях. Означает, генерация электрического сигнала вправду связана с эффектом Воркмана-Рейнольдса!
Это высококачественное экспериментальное подтверждение подкрепляется и теоретическим анализом. Не вдаваяь в детали, отметим только, что, рассчитав собственное нестационарное электронное поле кристаллизующегося аква раствора на базе имеющейся теории эффекта Воркмана-Рейнольдса, мы получили результаты [10], отлично согласующиеся с экспериментальными данными во всей исследованной области переохлаждений 0.1 K < DТ < 30 К.
Ну и что?
Итак, мы изучали электрическое излучение, возникающее при кристаллизации переохлажденной воды, в лабораторных критериях. В каких же реальных ситуациях подобные процессы играют роль и в какой мере наши данные могут посодействовать при их описании?
Тот факт, что при кристаллизации капель воды, эмульгированных в масле, генерируется ЭМЭ, проливает свет на некие явления атмосферного электричества. Для обычных размеров капель в облаках (~10–6-10–4 м) интервал соответствующих частот в диапазоне ЭМЭ, вызванной кристаллизацией отдельных капель, можно оценить в ~102-105 Гц. Наложение огромного числа случайных импульсов ЭМЭ, обусловленных стохастической кинетикой кристаллизации переохлажденных капель в атмосферных критериях, порождает фликкер-шум, способный разъяснить атмосферные радиопомехи в области средних и длинноватых волн. Таким макаром, приобретенные результаты могут быть применены для моделирования явлений атмосферного электричества на уровне отдельных капель воды.
Дальше, неравновесная межфазная разность потенциалов появляется при замерзании широкого класса диэлектриков. Потому установленные корреляции сигналов ЭМЭ с кинетикой кристаллизации и некими вторичными процессами вероятнее всего универсальны и могут стать основой для разработки новых способов: а) дистанционного исследования морфологически неуравновешенного фронта кристаллизации; б) бесконтактного контроля роста кристалла диэлектрика и выявления ростовых трещинок; в) непрерывного мониторинга геофизических объектов, содержащих огромные массы льда и снега, способных к чертовским срывам (ледников, снежных лавин и т.д.).
В конце концов, самое принципиальное: последние два десятилетия активно изучается динамика диссипативных систем, эволюция которых носит универсальный нрав. Принято считать, что неравновесный рост кристалла из расплава — комфортная модель морфогенеза таких систем, участвующих во огромном количестве физических, хим, геофизических и био процессов. Посреди последних более известны различные явления неустойчивости при распространении фронтов диффузионного пламени, несмешиваемых вязких жидкостей, неустойчивости, вызванные хим реакцией и ударной ионизацией на поверхности твердого тела. Сюда же относятся неустойчивости диффузионной агрегации частиц, разрушения бесформенных пленок, переупаковки горных пород, роста популяции микробов и т.д.
Невзирая на огромное число работ в области аналитического и компьютерного моделирования, неувязка отбора глобальных морфологий неравновесного роста (густой ветвистой, дендритной, водорослеподобной и др.) остается открытой приемущественно из-за недостатка экспериментальной инфы. Потому в дополнение к классической задачке кристаллофизики — выращиванию кристаллов с данными физическими качествами — на данный момент обозначилось новое животрепещущее направление. Оно состоит в экспериментальном исследовании кинетики и морфологии неравновесного роста, в особенности в области огромных скоростей, и имеет как базовое, так и прикладное значение. Последнее определяется, а именно, энтузиазмом к дендритному росту не только лишь в металлургии, да и, к примеру, в медицине, где форма дендритов неких кристаллов употребляется для исследовательских целей.
Таким макаром, “рядовая” в бытовом смысле система лед-вода не только лишь проявляет уникальные характеристики, да и служит очень комфортной моделью морфогенеза диссипативных систем, при помощи которой можно изучить эволюцию структур неравновесного роста, морфологические переходы меж ними, т.е. экспериментально на мезои макроуровне учить делему отбора глобальных морфологий в довольно просто реализуемой области переохлаждений. Очень узким физическим инвентарем исследования при всем этом оказывается собственное электрическое излучение возрастающего льда.
Работа поддерживается Русским фондом базовых исследовательских работ. Грант 98-02-17054.
Литература
2 Lobban C., Finney J.L., Kuhs W.F. // Nature. 1998. V.391. P.268-270; См. также: Открыта новенькая фаза льда // Природа. 1998. №9. С.105.
3 Petrenko V.F., Whitworth R.W. Physics of ice. Oxford, 1999; Hobbs P.V. Ice physics. Oxford, 1974.
4 Берри Б.Л., Грибов В.А., Григоров И.О. и др. // Склоновые процессы. 1980. №9. С.18-21; Берри Б.Л., Грибов В.А. // Вестн. МГУ. Сер.5, География. 1982. №2. С.15-21; Качурин Л.Г., Григоров И.О., Кузин Ю.И. и др. // ДАН СССР. 1979. Т.248. №3. С.41-50.
5 Garsia-Fernandes H. // Meth. Phys. d’Annal. 1970.V.6. №1. P.58-59; Качурин Л.Г., Колев С.Н., Псаломщиков В.Ф. // ДАН СССР. 1982. Т.267. №2. С.347-350; Берри Б.Л., Григоров Н.О., Качурин Л.Г. и др. Электрические процессы при кристаллизации воды и разрушении льда // Пробл. техн. гляциологии. Новосибирск, 1986. С.24-32; Гудзенко О.И., Лапшин А.И., Косотуров А.В., Трохан А.М. // Журн. техн. физики. 1985. Т.55. №3. С.612-614.
6 Трохан А.М., Лапшин А.И., Гудзенко О.И. // ДАН СССР. 1984. Т.275. №1. С.83-86.
7 Workman E.Y., Reynolds S.E. // Phys. Rev. 1950. V.78. №3. P.254-259.
8 См. сноску 1.
9 Мельникова А.М. // Кристаллография. 1970. Т.14. №3. С.548-563.
10 Шибков А.А., Желтов А.А., Скворцов В.В. // Вестн. ТГУ. Сер. естеств. и техн. науки. 1999. Т.4. Вып.1. С.10-12.
Источник — vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/NATURE/09_00/RADIOICE.HTM