Бурение грунтовых зондов, установка энергетических колодцев

Научный и Божественный сценарий

Итак, пред нами два теоретических сценария возникнове­ния мира — Божественный и научный. К тому же мы распо­лагаем реально действующей Вселенной в единственном эк­земпляре, со своим безальтернативным ходом эволюционного развития. Попытаемся разобраться, какой из 2-ух сценариев более много отвечает результатам опытнейших наблюдений, унифицирует наше мышление и содержит меньшее число логически независящих начальных начал. Комбинаторика из которых позволяет устанавливать связь всего комплек­са физических закономерностей, согласно которых реализует­ся жизнь мироздания.

Сначала, пристально разглядим научную версию сотворения мира, по сценарию Огромного взрыва. Вспомним происхождение этой теории. В свое время южноамериканский аст­роном Эрнст Хаббл, следя в телескоп Вселенную, обна­ружил красноватое смещение спектральных линий светового сиг­нала, исходящего от дальних галактик. Более естествен­ным образом регистрируемое красноватое смещение интерпрети­ровалось, как доплеровское изменение светового сигнала, ис­ходящего от стремительно удаляющихся от нас (и вообщем друг от друга) галактик. По мере наблюдения становилось все более убедительным, что закон разбеганий галактик во все стороны является универсальным и всеобщим, будто бы происходит расширение всей Вселенной в целом. Другое принципиальное откры­тие состояло в том, что разбегание галактик во все стороны происходит со скоростями, пропорциональными расстояниям до этих объектов. Сообразуясь с законами формальной логи­ки, навязывалось допущение, по которому чуть раньше все вещество Вселенной было сосредоточено в ограни­ченной области галлактического места. Предположение оказалось плодотворным и наука устремилась к теории Боль­шого взрыва.

Мы приводим историческую справку о формировании тео­рии Огромного взрыва только потом, чтоб продемонстриро­вать откровенно случайный нрав ее появления. Ведь не было и в помине широкого поиска, и глубочайшего системно­го анализа, которые непременно должны сопутствовать пост­роению такового квазимасштабного обобщения, каким является теория сотворения мира. Задачка по сути стояла пре­дельно просто — требовалось умение разъяснить внезапно обнаруженное красноватое смещение спектральных линий дале­ких галактик. Решение этой как бы «одноходовой» задачки повлекло за собой вознакновение глобального сценария сот­ворения мира.

Справедливости ради, нельзя не вспомнить доктора петроградского института Александра Фридмана, который еще до открытий Хаббла отыскал нестационарные решения гра­витационных уравнений общей теории относительности, тем указав на возможность существования нестационарной Вселенной. Но конкретного воздействия на возникно­вение теории Огромного взрыва, творчество Фридмана не ока­зало, в силу ряда обстоятельств.

Никто не станет оговаривать, что в природе заключена объ­ективная связь целого и его частей. Правильное расп­ределение этих связей в состоянии предоставить известное обеспечение для удачного овладения внутренним содержа­нием интересующего нас предмета. Всераспространенной ошиб­кой в рассуждении относительно частей и целого является по­ложение, когда личные признаки рассматриваются в качес­тве доминирующих аргументов, обуславливающих общие характеристики исследуемых явлений. Когда, к примеру, по цвету морской волны берутся комментировать историю возникнове­ния Индийского океана. Такая методология не применима ка­тегорически и уж тем паче, она не применима в критериях ра­боты над конструированием только квазимасштабно­го обобщения, которым является теоретическая модель Все­ленной. Никак нельзя согласиться с разъяснением смещения спектральных линий светового сигнала, исходящего от дале­ких галактик, при помощи предъявления новейшей теории сотво­рения мира. Что по сути, вышло в случае с Боль­шим взрывом. От целого к личному, как говорится, «милос­ти просим», но не напротив.

К огорчению, все многосложное сооружение наших зна­ний о жизни Вселенной возводилось в большей степени этим грешным методом — от личного к целому. Потому мы повсевременно приспосабливаем, нескончаемо корректируем наши представления о жизни мироздания под вновь обнаруживае­мые частности. Надуманное единство воссоздаваемой нами физи­ческой картины мира по сути очень нестабильно. Об этом свидетельствует многолетний опыт развития всего ком­плекса естествознания, с его бесконечными поправками и перестройками. Происходит это, сначала поэтому, что мы до сего времени не осознаем конечной цели самого процесса поз­нания, длящегося несколько 1000-летий по принципу — от личного к общему. Да что там цели! Мы даже не убеждены в корректности избранного курса, по которому развивается ес­тествознание. Совершенно не исключено, что все теоретические построения, при помощи которых мы ориентируемся в окру­жающем мире, не имеют к реальной реальности совсем никакого дела, а являются только продуктом нашего ин­теллектуального самовыражения.

В этом смысле священное Писание предоставляет в наше распоряжение уникальный шанс для построения хорошей модели Вселенной, с соблюдением более многообещающей методологии следования от общего к личному. Книжка «Бы­тие» сразу разворачивает пред нами цельную картину появления мироздания в законченном виде. Для нас это единственная, беспримерная возможность, позволяющая востановить всеполноценную теоритеческую картину происхож­дения Вселенной на незыблемых, раз и навечно положенных основаниях. Очевидно, наука не должна при всем этом стано­виться в «позу», она должна почтительно вчитаться в проро­ка Моисея. Нельзя не учесть время написания этой кни­ги и, соответственно, уровень умственного обеспечения потенциального читателя. И самое главное, нужно по­пытаться подобрать адекватный физический эквивалент со­бытиям, описанным в первых деньках творения по книжке «Бы­тие». Во всяком случае, третировать таковой уникальной воз­можностью мы не имеем права. Очень уж высок, ни с чем же не сравним авторитет священного Писания.

Ворачиваясь к теории Огромного взрыва, отметим, что при­менительно к приведенным выше четырем принципным установкам, в рамках которых теоретическая идея способна вещественно атрибутировать категории «пространство» и «ве­щество», эта концепция очевидно примыкает к демокритовскому разделению мира на два первоначала: «материю-вещество» и «пространство-пустоту». Более примитивная, древная философская установка незримо находится в сценарии вселенского взрыва. Научная версия прямо утверждает, что чуть раньше все вещество Вселенной было сосредо­точено в ограниченной области галлактического места и вдруг, в итоге огромного взрыва, разлетелось по пус­тоте в различные стороны. Спору нет, неважно какая из 4 принци­пиальных установок, для вероятной атрибутации основопо­лагающих категорий мироздания, вправе претендовать на исключительное внимание при разработке теоретического сценария сотворения мира. В этом смысле они стопроцентно равноправны. Но установки, делящие мир на два перво­начала, неизбежно упираются в роковые вопросы: Кто разде­лил? Для чего? Когда? Каким образом? Представить, что мир всегда состоял из 2-ух независящих первооснов, означает бес­поворотно отрешиться от идеи приведения основополагающих категорий мироздания к единой понятийной субстанции и, как следует, навечно отрешиться от способности построе­ния единой теории поля.

И позже, откуда такая роскошь? Весь наш многолетний опыт свидетельствует об оборотном. Мы практически на каждом шагу сталкиваемся с предельной скупостью творца-природы. В этой связи, очень нерациональной представляется расточи­тельная мысль разделения мира на два первоначала. Тем паче, что нет положительных обстоятельств, запрещающих приведение мироздания к единой вещественной субстанции.

Из сравнения скопленных данных следует, что в раз­личных направлениях от Земли, в глубинах обозримого Кос­моса, галактики в равных по объему областях места распределены умеренно. К тому же в крупномасштабных измерениях скорости их разбегания по всем фронтам то­же оказываются схожими и зависят только от расстояний до исследуемых объектов. Отсюда делается вывод о возмож­ности считать поддающуюся наблюдению часть Вселенной од­нородной и изотропной, что в критериях взрывного происхож­дения мироздания представляется очень внезапным. Для того, чтоб выброшенный из эпицентра Огромного взрыва ос­колочный материал распределился в галлактическом пространс­тве умеренно и изотропно, должна реализоваться очень специфичная организация исходных критерий взрыва, тяжело поддающаяся естественному разъяснению.

Нужно подразумевать, что во всех разрабатываемых диспози­циях Огромного взрыва исходная стадия, этого действия, очень очень находится в зависимости от подбора особых критерий. Ког­да реализуется подгонка характеристик с точностью, не имею­щей аналогов нигде в физике. Складывается воспоминание, как будто провидение хлопотало о изготовлении благоприят­ных критерий для появления чуть не каждой элемен­тарной частички. А их исключительно в видимой части мироздания, по нашим прикидкам, содержится около 1080 экземпляров.

Говоря о чрезвычайной точности подгонки характеристик, на ранешней стадии развития Вселенной, можно вспомнить «проб­лему космологической постоянной». Заключающуюся в фан­тастическом предположении, что исходная энергия вакуума должна быть хорошей от нуля и «приготовлена» с точностью до 10 106. Такое требование предъявляет механизм компенса­ции возникающих позднее скачков плотности вакуума, из-за фазовых переходов в калибровочных теориях огромного объ­единения. В реальном исследовании нет нужды, тщательно расписывать весь механизм «набегания» этой не поддающей­ся осмыслению величины, мы только ограничимся констатаци­ей самого факта ее существования.

Дальше, можно привести загадку неописуемой близости Вселенной на ранешней стадии к трехмерной плоской (к=0). Эту загадку обычно именуют «проблемой плоскости». Обуславливается она тем обстоятельством, что для успешно­го развития мироздания, от момента взрыва до сегодняшнего состояния, нужна очень узкая подгонка парамет­ра О. — дела средней плотности энергии во Вселенной к так именуемой «критической плотности». Эйнштейновс­кие уравнения, на которых основаны современные космоло­гические модели, составлены таким макаром, что от величи­ны О. зависит, сменится ли расширение Вселенной сжатием либо расширение, будет длиться нескончаемо. Для того, чтоб мироздание развивалось по сценарию Огромного взры­ва и доживало, в согласовании с пророчествами теории, до наших дней, подгонка параметра О. на ранешней стадии долж­на быть не ужаснее, чем 10 -,э. Если это условие не будет соблю­дено, то для замкнутой Вселенной расширение сменится сжа­тием за время близкое к иланковскому, а открытая Вселен­ная расширится настолько быстро, что не успеют образо­ваться значимые массы вещества. Мы не станем, за от­сутствием надобности, расписывать полный расчет возникно­вения этой неописуемо малой величины, отметим только факт ее существования.

Наличие в теории Огромного взрыва фантастически малых величин, не имеющих аналогов нигде в физике, составляет содержание самой таинственной стороны этого действия и зас­тавляет бояться, что тут мы имеем дело со случаем арти-факта. В науке таких примеров превеликое огромное количество, когда поначалу возникает тенденциозная мысль, а позже уже, в угоду ей, подбираются надлежащие оправдательные аргументы. При этом, обычно, эти аргументы в силу надуманности об­щей идеи имеют чрезвычайный, нигде более не встречающий­ся нрав. Заурядно сторонники теории «Большого взрыва» ссылаются на нестандартность действия, его исключи­тельность и, как следует, возможность введения некоторых «особенностей». Просто говоря, начинают подбирать удоб­ные себе правила игры и на собственных правилах раскладыва­ют вселенский пасьянс. Хотя коренная неувязка космологии состоит, как раз, в том, чтоб выстроить теоретическую мо­дель, в какой Вселенная жила и развивалась бы до тепе­решнего собственного состояния совсем независимо от особен­ностей исходных критерий, подчиняясь только фундамен­тальным законам физики.

Считается, что возможность продвижения, назад по вре­мени к началу жизни Вселенной (1=0), впрямую находится в зависимости от наших познаний в области взаимодействия простых час­тиц при больших плотностях и энергиях. Тут космологичес­кие трудности конкретно смыкаются с физикой микро­мира. Не случаем все диспозиции сценариев Огромного взры­ва строятся приблизительно последующим образом: время т ~ 0,3 сек, температура Т ~ 3-10’° град, плотность Р ~ 107 г/см3 (счи­тается, как будто, начиная с плотности Р ~ 107 г/см3, нейт­рино отрывается от нуклонов и фактически доживает до на­ших дней). Познакомишься с таковой лихой рекогносцировкой и невольно задумаешься, ну а дальше-то что? Уж коль скоро мы позволяем для себя единым махом сгребать в общую кучу все вещество Вселенной и устраивать грандиознейший космичес­кий фейерверк, должны же мы после такового головокружи­тельного полета фантазии точно знать, что пз себя представ­ляют простые простые частички, так сказать, при­митивнейшие куски вещества. Но, не тут-то было. Тут, как раз, и начинаются наибольшие трудности. Лег­ко и беззаботно рассуждать о том, что происходило со всей Вселенной млрд годов назад (как говорится — за давнос­тью лет и отсутствием очевидцев), но еще сложнее разоб­раться в том, что происходит на твоем письменном столе.

Говоря по совести, ни один ученый на сегодня не в состоянии толково разъяснить, что из себя представляет обычный электрон. Каковой его действительный физичес­кий антураж? Ведь нельзя же, по правде, отказывать элек­трону в действительности предметного дизайна его самобытия. При таком немощном состоянии теоретической мысли, как говорится, в границах своей кожи, рассуждать ответс­твенно о каких-либо квазипроцессах, происходивших во Все­ленной млрд годов назад, представляется очень и весь­ма ранним. Естественно, можно и необходимо разрабаты­вать разные сценарии сотворения мира, но при всем этом не следует утрачивать чувство меры. Разве дозволительно гово­рить о режимах работы всего вещества Вселенной, сосредото­ченного в единую массу, если это не ведет к осознанию — что из себя представляют простые первокирничики это­го грандиознейшего образования?

Самым большим недостатком теории Огромного взрыва явля­ется ее откровенная непродуктивность. Из этой теории никог­да, ничего не выходило и не вытекало. Нельзя вспомнить практически ни одной физической идеи, к которой наука приш­ла конкретно благодаря этой концепции. Красноватое сме­щение спектральных линий дальних галактик было зарегис­трировано до теории взрыва. Реликтовое излучение тоже бы­ло найдено совсем внезапным образом и совершенно независимо от концепции Огромного взрыва. Популярная фор­мула: «гора родила мышь», на поверку оказывается намного плодотворней, ежели предлагаемый наукой к рассмотрению сценарий появления мироздания. Глобальная теория, тем паче призванная интерпретировать величайший акт «рожде­ния мира», не может существовать как «вещь в себе» и «ра­ди себя самой». Она должна выходить на коренные пробле­мы современного естествознания и предлагать их решение.

А именно, было бы очень убедительным, если б при­нятая нами теория сотворения мира выходила на решение од­ного из самых универсальных и всеобъятных физических взаимодействий, которое именуется «всемирным тяготени­ем». Хотелось бы, чтоб научная концепция рождения ми­роздания содержала внутри себя идеи, при помощи которых можно было бы классифицировать различные и тотчас нестыку-ющиеся, меж собой, сведения из области микромира — по­ложим, корпускулярно-волповой дуализм. Очевидно, такая теория должна содействовать преодолению острого понятий­ного кризиса, преследующего атрибутацпю основополагаю­щих категорий мироздания. Много чего еще хотелось бы «по­иметь» от полноцепной теории сотворения мира. Догадка же, Огромного взрыва не столько отвечает на наши вопросы, сколько интенсивно помогает создавать их. Что в принципе неп­риемлемо для настолько приличного космологического обобщения. В итоге, неподъемная громадина безответных вопро­сов, которые вырисовываются в связи с Огромным взрывом, напрочь перечеркивает познавательную ценность интерпрета­ции красноватого смещения светового сигнала дальних галактик через доплеровский эффект. Так всегда бывает, когда пыта­ются разъяснять сложные либо практически непонятные вещи посредст­вом аргументов еще больше сложных либо вонсе непонятных.

Меж тем, как уже не один раз отмечалось, в нашем распоряжении имеется сценарий, предложенный священным Писанием, который способен, при соответственном физичес­ком наполнении, дать очень непротиворечивую и глав­ное плодотворную картину сотворения мира. Из которой ес­тественным образом будут продуцироваться многообещающие идеи, дозволяющие решать насущные трудности современно­го естествознания. В данном контексте мы, естественно, име­ем в виду действия первых дней творения, описанные Моисе­ем в книжке «Бытие». Когда Бог сделал землю и небо, вроде бы из ничего.

Применительно к четырем принципным установочным формулировкам для вероятной вещественной атрибутации категорий «пространство» и «вещество», библейская версия сотворения мира более аккуратненько согласуется с четвертым вариантом, из рассмотренного выше набора на теоретическом уровне до­пустимых установок. Согласно последнего, место и вещественные объекты вещества выступают в нем, как произ­водные от одного вещественного субъекта. Как разные модификации маточного места Вселенной, которое способно принимать всевозможно качественно-своеобразные формы, зависимо от особенностей имеющихся физи­ческих критерий и режимов его функционирования.

Беспристрастный масштаб взаимодействия человека с внеш­ним миром и многолетний практический опыт, крепко закре­пили в нашем сознании разделение мира на «пустоту» и «ве­щество». Для того, чтоб согласовать наше восприятие окру­жающего мира с четвертой установочной формулировкой, не­обходимо сделать некое умозрительное усилие и по­пытаться представить все обилие окружающего мира, как проявление разных физических состояний абсолютного маточного места Вселенной. Проиллюстрируем это положение.

Представте для себя какую-либо однородную физическую сре­ду, пусть ею будет обычная вода и пусть в этой среде лежит ледяной шар, размером с футбольный мяч. Вода, в нашем представлении, будет играть роль места, а ле­дяной шар — роль вещества. По собственному вещественному со­держанию ледяной шар является качественно-своеобразной формой локальной области среды, в какой он существует. Как вода, так и лед являются обыкновенными молекулами воды. Только разница их температурно-энергетических уровней, другими словами качественно-своеобразное состояние молекул Н,0, позво­ляет нам верно делить эти две формы вещественных обра­зований. Вот, фактически, приятная модель, иллюстрирую­щая нрав отношений меж местом и ве­ществом, согласно четвертой принципной установки для вероятной вещественной атрибутации основополагающих ка­тегорий мироздания. Эта модель, как нельзя более много, удовлетворяет условиям реализации библейской версии сот­ворения мира. Согласно которой предусматривается спонтан­ная возможность появления вещества из маточного прос­транства, без вербования дополнительных вещественных средств.

Если б нам довелось поновой подбирать наименования для ос­новополагающих категорий мироздания, в согласовании с тре­бованиями четвертой установочной формулировки, было бы целесообразным бросить за абсолютным маточным прос­транством Вселенной обычное определение «пространс­тво». При всем этом следовало бы отметить, что физическое состо­яние маточного места принимается за нулевую нор­маль. Тогда все другие состояния маточного места, являющиеся отклонением от этой нулевой нормали, должны называться «контрстранство» и соединять воединыжды внутри себя проявлен­ный вещественный мир в виде «поля», «вещества» и «време­ни». Но мы, очевидно, будем придерживаться истори­чески сложившихся заглавий для основополагающих катего­рий, имея ввиду, что они все являются выражением различ­ных состояний маточной материи абсолютного места Вселенной.

Только принципиальным, ничем неподменным достоинст­вом четвертой установочной формулировки, рассматриваю­щей место п вещество, как производные от единой ма­точной материи, является ее наибольшая склонность к эво­люции. Эта установка подразумевает беспристрастную возмож­ность самовозникновения мощных вещественных объектов вещества конкретно из пространственного субстрата. Вещество, в таком случае, может появляться в хоть какой облас­ти места и уходить в небытие довольно размеренным и легкодоступным нашему осознанию образом, сродни образова­нию и таянию льда. Тогда и незачем сочинять гулкие ил­люминации по типу Огромного взрыва. Значительно, что в ус­ловиях четвертой принципной установки святое благо-вествование евангелиста Иоанна, открывающееся величест­венными стихами: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог», приобретает еще более глубо­кий и плодотворный познавательный вес, ежели другие псев­донаучные умозаключения.

По правде, в стихах евангелиста Иоанна выражение «Слово» — оно же «Логос» — отмечено в особенности возвышен­ным, ипостасным смыслом. Не случаем это ключевое биб­лейское определение пишется с большой титры. В соответст­вии с четвертой принципной установкой, о вероятной ат­рибутации категорий «пространство» и «вещество», возник­новение вещества при помощи иромыслптельного «Слова» мо­жет быть интерпретировано, как широкомасштабная кристал­лизация вещества из маточного вещественного места, по велению Высшей вселенской воли. Посланцами Высшей вселенской воли могут выступать затравочные «пдеи-крнстал­лы», равно, как неважно какая простая частичка, владеющая массой покоя. Присутствие последней в концентрированном вещественном пространстве будет выводить его из состояния равновесия и стимулировать начало реакции кристаллизации. Что, в свою очередь, должно приводить к образованию зна­чительных масс вещества: в виде звезд, планет и целых га­лактических систем. Процесс кристаллизации вещества в кон­центрированных средах отлично исследован и полностью доступен на­шему осознанию.

Таким макаром, у нас имеются все основания предпола­гать, что у истоков рождения нашей планетки вправду стояло «Слово» и сама эта мысль — полностью достойна широко­го научного внимания. Утверждение евангелиста Иоанна о том, что «В начале было Слово», очевидно, стопроцентно со­ответствует Моисееву повествованию о первых деньках творения мира усилиями Божественного промысла. Это творение, как понятно, происходило по уставу еврейского слова «бара», значащего — делать из ничего. В самом акте творения, всего из ничего, лежит залог нескончаемого обилия форм существования Вселенной. Ибо обвеществленный ис­ходный материал, с неизбежностью ограничивал бы спектр проявления вещественного мира. В мироздании, построенно­му по богословскому сценарию, практически отсутствуют ка­кие-либо фиксированные формы существования материаль­ных образований. В нем идет непрерывный процесс перехода места в вещество и, напротив, воззвание вещества в пространственную материю.

Вспомним модель Вселенной по сценарию Огромного взры­ва. При всей кажущейся динамичности он, по сути, максимально статичен. Единственной переменной величиной в нем, бытует расстояние меж массами вещества. Основ­ные же составляющие мироздания, другими словами обвеществленная его составляющая, находятся в теории Огромного взрыва в од­нажды данных стационарных формах. Одним словом, это откровенно механистическая модель, с очевидным акцентом в сто­рону демокритовского разделения мира на два первоначала: материю-вещество и пространство-пустоту.

Научный оптимизм теории Огромного взрыва основывает­ся на убежденности, что природа представляет собой натура­лизованное выполнение некой логической схемы, подда­ющейся детерминированному осмыслению. Когда из состоя­ния физической системы в некий момент времени следуют конкретным образом все другие ее состояния в дальнейшем. Эта теория спроецировала на себя более примитивную диалектику стандартного людского мышления, основан­ную на причинно-следственных взаимосвязях. Мы привыкли интерпретировать любые действия, как непредотвратимо необхо­димые и стопроцентно подчиняющиеся закону причинно-следс­твенных связей меж явлениями. Как будто одни они только и могут отражать конкретные закономерности эволюции внешнего мира.

Меж тем нам^доподлинно понятно, что законы природы не являются причинными, а напротив, они носят преимущес­твенно статистический нрав. В окружающем нас физичес­ком мире, идет непрерывное изменение вероятностей возмож­ных состояний. Потому нет смысла и нет никакой надобнос­ти гласить о серьезных причинно-следственных, совершенно точно определенных отношениях. На основании которых, сторонни­ки теории Огромного взрыва продвигаются к ранешным стадиям жизни Вселенной.

По сути, нам совсем и не непременно знать, почему в какой-нибудь области галлактического места может воз­никнуть неустойчивое состояние маточной материи и начнет­ся широкомасштабная кристаллизация вещества. Для нас, еще важнее научиться осознавать саму возможность воз­никновения вещества из маточной материи места. Которое повсевременно балансирует на отметке возможно воз­можного начала крупномасштабной кристаллизации вещест­ва либо, напротив, воззвание вещества в пространственную материю. Хотя для очень напористых атеистов и сторонни­ков детерминизма можно привести утешительное допуще­ние, что взаимопревращение меж местом и вещес­твом происходит вследствие непрерывного перемещения га­лактических масс. При всем этом, срабатывает механизм зануле­ния симметричного рассредотачивания масс вещества в косми­ческом пространстве.

Возможность спонтанного самовозникновения вещества из маточной материи места позволяет, как нам представ­ляется, отыскать согласие меж библейской и научной версией сотворения мира. Это во-1-х. Во-2-х, приведение места и вещества к единой вещественной субстанции, позволяет вывести естествознание из сложного понятийного кризиса, приследующего атрибутацию основопологающих ка­тегорий мироздания. И главное, у нас, в конце концов, раскрывается перспектива, позволяющая приступить к построению универ­сальной, квантово-релятивисткой теории относительно дви­жения, на базе обнавленного, фундаментального, понятий­ного арсенала.

Борис Дмитриев

Комментарии запрещены.